Застывшая, по правую руку от него Нина Павловна скоррелировалась в моём представлении как окаменевшая после встречи со взглядом Медузы Горгоны. То есть получалось, что я являюсь последней, ибо она превратилась в статую после того, как увидела меня. Не самые приятные выводы.

— Здравствуйте! Очень славно увидеть вас у нас… в гостях! — не сдавалась я и моя вера в прекрасное в придачу. Мы вообще ребята удалые, ни по чём не капитулируем с насиженных позиций.

«Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! — пропел стройный хор тараканов изумительным фальцетом в моей голове.

— Лена?! — ошарашенно переспросила тетя Нина. — Что с тобой произошло?

— То есть?

Меня бы сейчас окунуть в латте, а затем для контраста в молочный коктейль, желательно ванильный, и ещё мелком «Машенька» закусить напоследок. Хотя это вряд ли поможет очистить разум.

— А-а-а! — огласил нас и так предельно недоуменных и пребывающих в состоянии экспрессии сдвоенный детский крик.

Это заголосили их два младших чада — Таня и Костик. Почему вдруг? Просто они увидели меня. Кажется, я сегодня в ударе и Баба Яга, скрещённая особо извращённым умом с Мерлином Мэнсоном, тупо затягивается косячками, набитыми чёрным чаем «Принцессы Зита и Гита», в сторонке. Это на фоне меня.

Даже желание появилось гордо стукнуть себя пяткой в грудь и собственноручно воздвигнуть себе памятник.

Эгоцентризм в запущенной форме. Вот и диагноз сразу нашёлся.

— Деточки, не плачьте… — жалобно попросила Нина Павловна, присаживаясь на корточки рядом с ними.

— Дети, — еле справился с голосом Николай Велимирович. — Отставить слёзы! — и поучительно потряс указательным пальцем в назидание.

— А в чём, собственно, дело? — пискнула я, хотя здравый смысл вопил дурным голосом: «Молчи, дура!» Но кто ж его станет слушать?.. Лично я решила, что это опять тараканы его пародируют. Они у меня товарищи артистичные, с огоньком.

— Ну, как же?.. — под нос себе бормотала мама моей подруги.

— Бывает… — обречённо изрёк её папа и осчастливил нас всемирно известным жестом «А пошло оно всё на!..»

— Что бывает? — невинно поинтересовалась я.

— Мама! Шлек лазговаливает! — очень сильно удивился, да и меня удивил, Костян.

Это я что ли «Шлек»?

Николай Велимирович, взяв себя в руки, заодно и мои плечи, развернул меня лицом к зеркалу, и тут я узрела… это. Да. Не зря меня мелкий так назвал, подразумевая Шрека. Моё лицо, тщательно промытое перед сном от косметики, и еле одобренное мною на дальнейшее существование, всё же фингалы — вещь упорная и быстро покидать намеченных позиций не умеют, стало зелёным.

Вечером желтоватые разводы, пришедшие на смену фиолетовым пятнам, в целом меня порадовали, значит, скоро сойдут, решила я и утопала спать. По пути мне встретился папа, нацеленный на кухню. Пожелав ему спокойной ночи и сладких снов, я свернула к себе, оставив его немного озадаченного в коридоре. Сама же легла в кровать и моментально заснула.

И только сейчас до меня дошли последствия моего глобального эпик-фэйла (спасибо, Стас, благодаря тебе я даже могу обозвать это по-молодёжному). Видимо, в моём папуле срочно проснулся родитель и он решил спасти дочь родную от уродства — смазать моё лицо зелёнкой, пока я спала. Если бы я бодрствовала, никогда бы не позволила. Но Боже мой, кто та тщедушная сволочь, что надоумила его на надругательство над моим лицом?!

Из зеркала на меня смотрели грустные глаза. Мне бы ещё повязку на глаза и Рафаэль, Донателло, Леонардо и Микеланджело с радостью взяли бы меня в свою команду, если бы я, конечно, прошла отбор у их подружки Эйприл, а то кто знает — может она бы мне из ревности и волосы все выщипала? Безволосая я бы точно сошла у них за свою.

Мои руки с недоверием ощупывали лицо, а я хлопала глазами, пытаясь смыть наваждение. Нет, это же не может быть правдой?..

— Ленк, а теперь в камеру так же грустно посмотри, — дал о себе знать маленький папарацци, тем самым подтверждая мой кошмар.

— А что случилось с тобой, Леночка? — вновь спросила тётя Нина, которая пришла в норму.

Перекрикивая её, оба ребятёнка, растирай на лице слёзы, слюни и сопли тыкали в меня пальцами и вопили:

— Шлек! Шлек!

Я оказалась очень популярной в этом образе.

— Это зелёнка. Кажется…

— Что за шум, а драки нет? — выполз из своего логова дядя Макс, на ходу подвязывая халат. — Ой, у нас гости!

Он всплеснул руками, затем схватился за голову и стал нарезать круги по квартире, как типичная домохозяйка. Камера тут же потеряла интерес ко мне, найдя нового героя для репортажа.

— Дядя, это родители Леси, моей подруги, — мрачным голосом представила я ему гостей. — А вы проходите, располагайтесь.

Макс кинулся к ним, нарисовав на лице улыбку модели, рекламирующей стоматологическую клинику. Тут же стали раздаваться приветственные речи, представления и прочее, а я ринулась смывать с лица зелёнку.

Результат был нулевым, а во мне проснулся зверь и я рванула к смертному одру моего папы.

Распахнув дверь с ноги, я никак не ожидала увидеть его беззаботно болтающего по телефону, укрытого одеялом с дурацкой улыбкой на лице. У него что, обострение весны? Или с чего вдруг эта улыбка влюблённого идиота?