— Больно было? — якобы сочувственно спрашиваю я.

— Ага, пока маги не обезболили, я даже плакала, — купилась на показное радушие простушка.

— У нас осталось меньше месяца учёбы, чтоб ранг взяла, иначе вторую руку сломаю! — пообещал я. — И ещё что-нибудь.

Вспыхнув, Костранна убежала, а Приска вообще от меня тиховалась.

Но на занятиях я её всё-таки увидел.

— Молодец, чё! Ранг взяла, собственность отстояла, — хлопнул её по попке я.

— Наверное, я с Гревлом поторопилась, у тебя там ещё одного барона нет? Не хочу я замуж на кобеля этого, — неожиданно сказала Приска. — Был бы хоть симпатичный.

— Ну, ты даешь! Барона найти могу, а вот что он по бабам бегать не будет — это вряд ли, — честно сказал я. — Но если захочешь в гости к сестре приехать, я не против. Слушай, я тут по случаю прикупил акции, и теперь у меня два дела в столице — производство краски и типография. Есть какие-нибудь мысли, как их развивать?

— Красками и мои занимаются, а вот типография — дело новое. Надо смотреть, покажешь, я скажу свое мнение, — подумав, ответила Приска.

— Что, даже, сколько платить буду, не спросишь?

— Пока не ясно, что там заработать можно, посмотрю — скажу, сколько я хочу, — ответила девушка.

Начались интенсивные экзамены, и мой наработанный рейтинг пополз вниз. Кроме мощного физического развития, у меня в активе был и высокий ранг мага. Но у нас были и Псабон, и Ирман. В результате ни одного первого места на экзаменах. На следующие выходные я опережал ближайшего соперника в рейтинге школы, того же Ирмана, всего на один балл. Однако этого хватило для очередного увольнения из школы. Мы поехали по моим предприятиям вместе с Приской, она же ранг взяла, так что ей тоже дали выходной.

Заранее вызвал свой дилижанс и Малика с Бурхесом, зачем деньги тратить? Малик с интересом оглядел спортивную фигурку девушки, та тоже им явно заинтересовалась, даже ушки заалели.

В цеху красок, он был ближе, Приска сразу засела за бумаги.

— Странно, на удивление честно ведёт дела ваш управляющий, но оборудование используется не полностью. Цех вполне может удвоить производство краски, — сказал она мне через час, когда я вернулся из ближайшего шатра с мясными блюдами, якобы от кочевников. — Нужно ещё троих нанять или купить рабов.

— Может, вы подскажите как? — ехидно спросил дедок-управляющий, одновременно и польщённый выводом о своей честности, и уязвленный словами девушки.

— Узкое место — это сушилка, она тормозит весь процесс, вот тут и тут надо поставить два артефакта на охлаждение, по сто сорок золотых за штуку, тогда не нужно будет постоянно делать перерывы на охлаждение конструкции и терять время на замену деталей, вышедших из строя под действием температуры, — сказала она.

— Двести восемьдесят золотых! Да ещё потом заряжать постоянно! Да я за двести восемьдесят золотых…, — дедок явно не нашёл слов, что он сделает за такую сумму.

— Воробья в поле загоняешь? — помог ему я.

— Да! И зарядка! — в запале крикнул он. — Да вообще, что за цены? Не стоят столько такие артефакты.

— А теперь ещё одно усовершенствование — передвигаем сушилку под окна, сразу свободный доступ и к чанам для постоянного помешивания и к складскому помещению, — люди начнут быстрее двигаться! — проигнорила его вопли Приска. — Артефакты дорогие, но раз в год зарядка всего необходима. Окупят себя за два года.

— Отлично! — пресек дискуссию я. — А теперь в печатный цех.

— Пожалуй, интересно будет поработать, дедушка — опытный управленец, однако привык работать по-своему, новое принимает плохо. Сейчас надо следить за ситуацией на рынках, на краски спрос растёт постоянно, — удовлетворенно сказала Приска в дилижансе.

Малик уже откровенно любовался девушкой, а Бурхес сидел с задумчивой моськой, очевидно, приняв все упрёки в адрес своего родственника и на себя.

— А как по доходам цех, перспективный? — спросил я.

— Лично вашу тысячу если не считать, то не очень пока. За прошлый год девяносто восемь золотых, это при оплате труда персонала в двести золотых в год и содержанию рабов в двадцать золотых. Эти цифры должны быть равны примерно. Если мои предложения принять и найти рынок сбыта краски, а с этим проблем не будет — папа все излишки купит, то доход с конторы может быть в районе двух тысяч с лишним в год.

— В двадцать раз? — не поверил я.

— В два, — поправила Приска. — сейчас доход цеха — тысяча двести двадцать чистыми, десять процентов уходят в казну города, императорский налог с объёма, заложен в цену краски. Короче, по этому цеху, расходы — те же двести золотом персоналу. Мы наймем троих и им платить будем с оклада старика в пятьдесят золотых, старика же под жопу! — Бурхес при этих словах скривился. — Налоги вырастут чуток, но твой доход будет две тысячи, две тысячи сто золотом в год. И двести лично мне, — выдала расклад Приска.