А именно этого я хотел сейчас больше всего на свете.

Я хотел узнать Кортни, и желал, чтобы она узнала меня.

Я застонал, поняв, что это будет значить.

«Как Кортни отнесется, узнав о моем прошлом?»

Я должен сказать ей — я не мог скрывать это всегда. Меня удивляло, что я хочу поделиться с Кортни историей своей жизни. Быть честным и правдивым. Грант всегда говорил мне: честность — лучшая политика. А так же он утверждал, что я так и не принял свое прошлое, поскольку говорил о нем только, если вынужден.

«Как с Грантом, например».

Возможно, Грант прав: мне нужно поговорить с кем-то еще. Может быть, мне нужно рассказать Кортни и посмотреть — примет ли она меня с таким багажом. Возможно, если я поделюсь с ней, то она откроется мне, и мы сможем двигаться в будущее.

Вместе.

Я беспокойно барабанил по колену, думая об этом. Очевидно, что прошлое Кортни оставило на ней болезненный отпечаток, так же как мое прошлое — на мне. Я злился на неизвестных мне людей, которые причиняли ей боль. Судя по тому, что Котрни сказала сегодня, родные травмировали ее, оставили шрамы, не видные другим. Точно так же как отказ моей семьи глубоко ранил меня. Именно поэтому я отказывался сближаться с кем-либо.

Семья должна любить и защищать, а не обижать.

Из того немногого, что я подчерпнул из ее слов, Кортни сильно страдала, вероятно, даже сильнее, чем я, Похоже, ей причиняли боль годами, тогда как моя боль была кратковременной и резкой — она выбила почву из-под ног в тот момент, когда я сильнее всего нуждался в поддержке семьи.

Я вздохнул.

Мне нужно быть терпеливым и понимающим, быть другом для Кортни, пока она не захочет… большего. Я мог это сделать. Ради неё я мог набраться терпения.

Я оглянулся на высокий забор — барьер, благодаря которому Кортни чувствовала себя в безопасности, и который скрывал её от меня. Сейчас он казался вынужденным злом. Но я собирался купить лестницу. И скоро.

Глава 10

Ночью я без сна ворочался с боку на бок — меня мучила боль в голосе Кортни, когда она говорила о своей семье. Я не сомневался — именно то, что случилось с ней в прошлом, сделало её такой пугливой сейчас. Кортни уклонялась от разговоров на личные темы, не принимала похвалу в свой адрес, словно не верила ей. И при любом, даже крошечном намеке, что нам пора встретиться лично, начинала паниковать. Она что-то скрывала. И определенно это связано с тем, как отец и брат относились к ней в прошлом.

Помниться в день переезда Кортни в наш жилой комплекс я сидел на заднем дворе и задавался вопросом: «Может кто-то из моих соседей тоже хранит секреты?». И вот теперь, похоже, я получил ответ.

Поняв, что не усну, я встал с постели. Меня ожидала напряжённая неделя, и было бы неплохо приехать на работу пораньше. Приняв душ, я прошел в кухню, чтобы позавтракать. Не включая свет, я достал коробку с хлопьями и посмотрел на улицу. Странно, но дворик дома Котрни был ярко освещен. Я вышел на улицу и прислушался.

Тихо, никаких признаков Кортни.

Может, в ее доме установлена та же система, что и в моем: если включаешь свет у одной входной двери, он автоматически загорается у другой? Риэлтор рекламировал эту функцию, как один из элементов системы безопасности дома наряду со встроенными детекторами угарного газа и дыма.

Я окликнул Кортни, но ответ не получил, поэтому пожал плечами.

Вероятно, она просто забыла выключить свет во дворе.

Я вернулся на кухню, взял телефон и, пройдя в гараж через дом, как делал всегда, сел в машину. Выехав на дорогу, я притормозил возле дома Кортни и увидел, что фонари возле главного входа тоже горят. Также я заметил рассеянный свет, пробивающийся из-за штор в гостиной, и нахмурился. Кортни проснулась так же рано, и мне хотелось постучать в её дверь и убедиться, что она в порядке.

Я покачал головой.

Можно подумать, стук в дверь в пять утра не напугает её.

Я ехал по жилому комплексу мимо тёмных домов и пустынных улиц, а когда остановился на перекрестке, снова увидел ту же девушку-бегунью, что и вчера. Я опять залюбовался её пышной соблазнительной фигуркой, наблюдая, как сжимаются мышцы её ног при беге. Её капюшон был поднят, голова опущена. Не сбиваясь с ритма, девушка пробежала мимо, даже не взглянув в сторону моей машины. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел, что бегунья завернула за угол, и нахмурился ещё сильнее. В том направлении было только две улицы — на одной их которых жил я — и обе упирались в густой лес.

«Боже, она ведь не собирается бегать в лесу?»

Как и вчера, мне стало не по себе из-за того, что девушка совсем одна на пустынных улицах — она казалась слишком уязвимой и хрупкой — поэтому я развернул машину и поехал в том направлении, куда побежала незнакомка. Достигнув поворота на первую улицу, я остановился и стал высматривать девушку на дороге. Не увидев бегунью, я доехал до поворота на свою улицу. Она тоже была пустынна, свет горел только в доме Кортни. Развернув машину, я вернулся обратно и испытал огромное облегчение, увидев в одном из домов на первой улице ярко освещенные окна. Должно быть, девушка жила там и уже благополучно вернулась домой, а я просто разминулся с ней.