Спустя неделю мы встретились на рынке.

Послеобеденное светило разбрасывало свои лучи по очищенной от снега мостовой. Между палатками сновали люди, кричали торговки, воняло рыбой. Я несла на сгибе локтя корзину с купленными овощами, выращенными в теплицах, когда увидела его. Парень выделялся в толпе. Был выше многих, а волосы, казалось, горели огнём.

Гинт был не один. Придерживаясь за локоть, рядом с ним шла невысокая женщина в поеденном молью тулупчике, волосы покрывал тёплый платок. Она улыбалась, отчего на пухлых щеках появлялись ямочки.

Сначала появилось желание подойти. Но потом воспитание взяло верх, и я просто замедлила шаг. Он заметил.

– Эрис!

Я повернулась, улыбнулась:

– Светлых дней, тёплых звёзд, Гинт.

Парень растерялся, ведь я поприветствовала его как равного. Мало кто сейчас использовал эти слова, и он, возможно, не знал продолжения фразы.

– Тихих ночей, попутных ветров, – услышала я в ответ. – Мама, познакомься, это, – Гинт замер, не зная, как меня представить.

– Хорошая знакомая, – помогла я ему.

– Эрис Кьюнте, – не растерялся юноша. – А это моя мама.

– Саби, – согнулась в поклоне женщина.

В тот момент мне стало до безумия неловко. Она поприветствовала меня как дворянку и указала на своё место в обществе.

– Мне очень приятно с вами познакомиться, – как можно приветливее улыбнулась я женщине.

Не заметила я тогда ни полупустой корзинки в её руках, ни потёртой до дыр юбки. Тогда я мечтала лишь о том, чтобы побыстрее отсюда уйти. Мне было очень неловко.

Гинт кивнул, будто прочитав мысли:

– Ты прости нас, но уже поздний час.

– Ничего, – поспешила я его уверить. – Все хорошо. Была рада с вами познакомиться, мадам.

Саби залилась краской и что-то невнятно пробормотала. А уже отходя к одному из многочисленных лотков, я услышала, какой подзатыльник схлопотал Гинт.

Мать парня оказалась обычной дояркой на одной из ферм, которые окружали столицу княжества. Она была не очень довольна выбором сына, и долго его попрекала тем, что мы разного поля ягоды. А мои родители ещё ничего не знали.

Тогда мы начали тайком встречаться и прогуливаться по разбитому в южной части Такота парку. Зимние деревья качали белоснежными от инея ветвями, ветер поднимал снежную пургу.

– Я не думал, что ты именно такая, – однажды признался он мне и схлопотал снежком в грудь.

– Какая?

Рядом с Гинтом мне было спокойно и уютно. И совершенно не холодно, хотя та зима лютовала.

– Простая, – в ответ запустил в меня снегом парень.

Прохожие оборачивались, скрывая улыбку.

– Я должна на это обидеться? – усмехнувшись, подняла взгляд, и утонула в чёрных омутах глаз.

– А хочешь?

Губы были тёплыми и нежными. Я даже не сразу поняла, что произошло. А он целовал меня всё настойчивее, требуя ответа. Под его напором я сдалась. Мир вокруг будто перестал существовать. Был только он.

Та зима стала для меня сказкой. Мы проводили много времени вместе. Гинт рассказывал мне о себе, а я слушала, наслаждаясь его голосом. Когда замерзали руки в тонких перчатках, парень отогревал их своим дыханием. И всегда улыбался.

Я влюбилась. Да, дочь первого столичного купца влюбилась в сына доярки.

Когда отец узнал, он пришёл в ярость:

– Тебя видел лорд Банавр в компании какого-то молокососа! Дочь, я жду объяснений.

Я мялась с ноги на ногу, но всё же сказала правду.

Родитель завыл, хватаясь за голову.

– Не смей! – тряс он пальцем перед моим носом. – Я не позволю тебе связать свою жизнь с каким-то отбросом! Не для этого я поднимался с самых низов! Не для этого получил герб и фамилию у самого князя!

– Через несколько недель мне исполняется шестнадцать, – я сама не знала откуда столько злости в моём голосе. – Совершеннолетие, папа.

– И что?

– Я смогу сама решать, с кем мне связывать свою жизнь.

– До тех пор, пока я твой отец – нет!

В глубине души я понимала его чувства. Но слова вырвались сами собой, и я до сих пор о них жалею.

– Ты – не мой отец, ведь я будущая магесса!