Рядом на парковке уместились еще пять машин, из которых повылуплялись друзья и родственники. Человек двадцать, быть может. Тимофей, раздобыв где–то фотоаппарат, принялся ловить в объектив виновников этого торжества, но в кадр влез Шевчук.

– Подождать придется, у них там что–то не готово. А подождать внутри, говорят, можно.

– Тогда так сделаем, – подключился оператор, – я отсниму появление. Первые жених с невестой. Жених пропускает невесту, – указал он Андрею, – потом свидетели, следом гости. Идем на меня в камеру не смотрим, улыбаемся.

И запись пошла. Пестрая свадьба хлынула в двери ЗАГСа, влилась в зеркальные стены комнаты, предваряющей зал бракосочетания, в них отражалось волнение присутствующих вместе со вспышками фотоаппаратов. Объектив камеры ловил ускользающие взгляды, время тянулось медленно.

Жених с невестой. Жених со свидетелем. Свидетельница с невестой. Невеста с подружками. Невеста без подруг. Невеста стоя. Невеста на руках. Наконец, фотосессию прервала регистратор, пригласив всех в зал. Оператор раздал установки для взглядов, шагов, улыбок и поворотов. Грянул марш Мендельсона.

– Добрый день, дорогие новобрачные и гости, – заученно начала женщина, рада приветствовать вас в этом зале.

В кадре мелькал взволнованный взгляд Шевчука, который стоял позади жениха.

– В жизни каждого человека бывают незабываемые торжественные события, – продолжала она, – сегодня у вас именно такой день. Вы решили соединить свои сердца и судьбы.

Тимофей пристроился позади остальных, с любопытством наблюдая за происходящим.

– Прошу вас ответить, является ли ваше желание стать супругами вами глубоко обдуманным, взаимным и искренним? Прошу ответить Вас, Андрей…

– Потом куда? – спрашивал Владимир.

– Не знаю, по городу, наверное, покатаемся, – ответил Тимофей, – к Вечному Огню на возложение. Куда там еще обычно ездят? Пока Спилберг не скажет «снято», – кивнул он на оператора, вальсирующего вокруг молодоженов.

– А застолье где будет?

– В шашлычке, у моста.

– В соответствии с семейным законодательством Российской Федерации ваше добровольное желание дает мне право зарегистрировать ваш брак. Прошу вас подписями скрепить ваш семейный союз. Жених, прошу сюда.

Тимофей подкрался ближе и профессионально прицелился, пара вспышек увековечили момент.

– По желанию брачующихся прошу почетных гостей засвидетельствовать решение Андрея и Светланы.

Далее регистратор предложила новобрачным обменяться кольцами. «Да, алло, – громким шепотом отвечал на звонок кто–то из приглашённых, – я на свадьбе… нет, не на своей, я чё, идиот что ль, жениться? Давай потом…»

– Именем Российской Федерации объявляю вас мужем и женой! Поздравьте друг друга первым супружеским поцелуем.

Новобрачные, наконец, облегченно улыбнулись. Зал грянул аплодисментами, молодые поцеловались. Регистратор отрепетировано облила их пожеланиями светлой и счастливой жизни, вручила свидетельство о браке и, предложив присутствующим поздравить молодоженов, закончила. Гости хлынули к ним, целуя невесту, пожимая руку жениху, и наоборот… почему–то. Еще несколько фотосессий, постановочный проход на камеру под удары потных ладошек друг о друга. Тронулись.

Свадебный кортеж с шумом автомобильных сигналов прикатил в центр города, где за Аллеей Славы находился Вечный Огонь. У всех брачующихся здесь была традиция возложения цветов к монументу Вечного Огня. Мало кто понимал связь мемориала со свадебным торжеством, но традиция – есть традиция. Молодые и свидетели под пристальным контролем оператора украсили памятник цветами. Разумеется, и тут не обошлось без еще одной фотосессии.

В объективе камеры Тимофея, который уже вошёл в роль внештатного фотографа, появилась знакомая фигура. Среднего роста худощавый темноволосый парень лет восемнадцати с широкой, совсем не пропорциональной для его сухого лица, улыбкой протянул руку.

– Ты чего тут?

– Да вот, братан женился.

– Ааа, празднуете, – с его лица не сходила растянутая ухмылка. Шаламов пристально с нескрываемым интересом заглянул в его раздраженные белки глаз, похожие скорее на капли эпоксидной смолы с затвердевшими в них нитями красной акварели и, с хитринкой, спросил:

– Есть чё?

Казалось, что больше некуда, но его чеширская улыбка стала еще шире.

– Есть «пяточка»,– ухмыльнулся он, уводя взгляд в сторону в попытке удержаться от необоснованного смеха. Тимофей же, напротив, с лисьей вкрадчивостью ловя узкие щелки глаз приятеля, попрошайнически вытянул:

– Братко, дай пятку.

Парень, не выдержав, вспыхнул не здоровым смехом. С минуту не мог успокоиться, попытался прикурить и, сделав несколько тяг, понемногу взял себя в руки.

– Сам–то как?