— Значит, побудь здесь, — пожимает плечами девушка. — С Джессом. В безопасности.

Я стискиваю со всей силы подлокотник. Так, что аж белеют пальцы.

— Тогда парни против нас с Ником. Бегите, ну же! — кричит Рейвен, как обычно краткая в своих объяснениях. — Я даю вам фору, — а потом начинает обратный отсчет с десяти.

Наклонившись завязать ботинки, она медлит, давая новичкам поблажку, а может, настолько уверена в собственных силах, что даже не думает торопиться. Остальным ничего не остается, кроме как подчиниться.

Шон, подтянувшись на руках, влезает на сцену и исчезает за кулисами. Мы с Артом переглядываемся. Киваю ему идти, и он скрывается следом за другом, обернувшись напоследок.

Я гляжу на Ника, который замер, прислушиваясь и пытаясь поймать чужие вибрации. Едва заметная довольная улыбка играет на изогнутых губах, так что от одной этой ломаной линии вдруг сердце начинает стучаться в ребра, словно хочет их проломить. Но не от радости. Потому что адресована эта улыбка не мне, а стоящей напротив другой девушке.

На мгновение эти двое пресекаются взглядами, о чем-то негласно договариваясь, и мне хочется разбить что-то стеклянное с грохотом, только бы нарушить эту висящую между ними тишину и напряжение, что бьет осознанием собственной ненужности, показывая: ты здесь лишняя.

— Я хочу, чтобы ты научил меня слышать Эхо, — громко заявляю я.

Проходит секунда, другая, третья. Ник молчит, я все также стою рядом, скользя взглядом по его сжатым в тонкую линию губам и глазам, глядящим куда-то в сторону, но не на меня, а потом произносит: — Нет.

— Почему? — голос звучит на удивление твёрдо.

— Прости, принцесса, но у меня нет на это времени.

Незаметно вдохнув разлившуюся от его слов горечь, я заставляю выдавить из себя хрупкий смешок и улыбнуться так, будто мне не больно, будто его ответ совершенно меня не задел. Не знаю, откуда берется смелость, но я говорю: — Тогда я тоже играю.

— Минутку, — Рейвен поднимает на меня взгляд, в котором впервые с начала тренировок совершенно безумным образом деланное равнодушие мешается с восхищением. — Кажется, наша принцесса наконец бросает дракону вызов.

— И если я одержу победу, ты научишь меня всему, что знаешь. Не хочешь делать это ради общего дела, сделаешь из принципа. И да, халтурить я не позволю.

Рейвен довольно кивает головой. С первого дня знакомства я негласно записала ее в противники, но теперь мне кажется, она не против сыграть на моей стороне. Возможно, осознав, что Ник ей больше не союзник, решила сменить тактику.

— Кому ты этим что-то докажешь?

— Себе. Только себе. Ну, что скажешь?

— Допустим, — ухмыльнувшись, соглашается он. Может, подыгрывает, а может, и правда ведется на мои провокации.

— Вот и отлично, — говорю я и решительно протягиваю руку, пусть здравый смысл и покручивает у виска пальцем, давно просчитав, сколько шансов на положительный исход имеет этот поступок. Зная возможности Ника, примерно ноль. Но Фортуна — госпожа переменчивая, и если нет иного способа добиться помощи, остается только положиться на то, что сегодня ветер удачи подует в мою сторону.

Ник слегка наклоняется, принимая рукопожатие. Его взгляд моментально меняется, становясь по-лисьи лукавым. Не отпуская мою ладонь, он тянет ближе, грубее, чем мне бы хотелось, и произносит: — У тебя десять секунд, Морковка. А потом… я иду искать.

Мне не надо повторять дважды. Стараясь понять, куда бы Ник отправился, я решаю идти от обратного. Не следую за ребятами за сцену, а поднимаюсь на второй этаж. Там больше мест, где спрятаться.

Пока Ник болел, я окончательно смирилась, что мы здесь надолго. Но выживание в условиях «без условий» мне совершенно не подходило, поэтому пришлось строить быт из того, что бывшими хозяевами оставлено. Искать нужные мне вещи в захламленных комнатах.

Поначалу чуть где-то мышиный писк послышится или половица скрипнет — я тут же неслась обратно в спальню, но спустя время привыкла. Облазила театр вдоль и поперек, комнату за комнатой, каждый раз открывая его для себя чуть дальше.

Теперь остается полагаться только на то, что мои знания окажутся полезнее способностей Ника, и это меня спасет. Возможно.

Оказавшись наверху, я осматриваю длинный коридор: слева репетиционный зал, костюмерная, дальше тупик, идти туда глупая затея, но я все равно бегу к одному из кабинетов и изо всех сил толкаю дверь. Она с протяжным скрипом открывается, как циркуль, рисуя на пыльном полу дугу. Подойдет, чтобы сбить со следа.

Отпрыгнув в сторону на цыпочках, чтобы не оставлять следов, я несусь обратно и прячусь за служебной лестницей, такой высокой, словно она ведет не на чердак, а прямиком в небо. Скорее всего последний раз ей пользовались лет тридцать назад, сейчас это опасно, но в уголке, образованном под деревянными ступеньками, можно затаиться ненадолго.