— Нет, что ты? Нисколько не шучу. Съедобно.

Это не ложь, — убеждал я себя, глядя в ее наивные глаза. — Это маленькая хитрость, чтобы не портить ей настроение в такой прекрасный день, на который у меня имелись большие планы.

Да и не только поэтому. Просто мне нравилось изо дня в день наблюдать беспричинную улыбку на ее лице, а не озлобленный оскал. Нравилось ловить на себе ее мечтательный взгляд, наполненный жизненным блеском, вместо взгляда полного ненависти.

К тому же умение готовить для меня никогда не было в приоритете. Еще ни одна девушка, с которыми я встречался, не могла похвастаться своими кулинарными способностями. Настя лишь продолжила эту тенденцию.

Осталось только понять, кем считала меня Настя: ухажером, с которым она неплохо проводила время, или же мужчиной, с которым хотела бы попробовать выстроить отношения. Со мной все было предельно ясно, а вот с Настей... По понятным причинам она не форсировала события, не бросалась громкими фразами. Но и я не торопил ее... Пока что...

Настя кивнула, поверив мне на слово, смело отправила в свой рот полную ложку "каши". Я поднапрягся. Настя медленно жевала, поморщила нос. Резко отбросив ложку, она приподнялась из-за стола и выплюнула все содержимое в мусорное ведро, стоявшее под раковиной.

— Фу-у-у! Как ты это ешь? — продолжала она плеваться, стоя над ведром. — Это же гадость редкостная!

— Согласен, — не выдержал я, отодвинул тарелку от себя и рассмеялся беззвучно. — Хуже плова я еще никогда в своей жизни не пробовал.

Настя зыркнула на меня придирчивым взглядом, вытерла рот полотенцем, а потом, схватившись за живот, разразилась громким смехом.

— А я ведь предупреждала, что мы только зря продукты переводим, — грозила пальцем у моего носа. Чтобы она не сделала из меня решето, мне пришлось прикусить этот наманикюренный пальчик.

Настя завизжала. Я перехватил ее руку, потянул на себя и ловко усадил эту ворчунью себе на колени. Обнял ее настолько крепко, насколько позволяла мне собственная смелость и сама Настя. А в последнее время она многое мне позволяла, и я не мог этим не восторгаться. Не мог не заметить и в себе изменения, как, например, возникший внутри трепет, и зарождающуюся легкость необъяснимого происхождения.

— Виноват. Я слегка переоценил твои способности, но не вижу в этом ничего плохого.

Она уклонила голову и посмотрела на меня своим фирменный строгим взглядом. Я примерно представлял, что за всем этим последует. Как обычно она начнет вредничать, что не заткнешь. А спорить мне совершенно не хотелось. Не сейчас. Быть может, вечером, в постели. В настоящий момент мне хотелось лишь целовать-целовать-целовать ее, поэтому я обхватил ее голову руками и примкнул к мягким губам, пресекая в зародыше грядущий апокалипсис.

В короткий промежуток времени я стал зависим от этих поцелуев. Я питался ими, заряжался на весь день. Они стали для меня наркотиком. Самым сладким, сильнодействующим и долгоиграющим.

— Закажем еду на вынос? — обвила руки вокруг моей шеи, кокетливо закусила губу. — Или подождешь, пока я приготовлю что-нибудь более съедобное? Ты же у меня останешься на ночь?

— Возможно у тебя, а, быть может, ты у меня останешься. С вещами. С Марусей.

Улыбка ее увяла. Она развернула голову. Ее тело напряглось, что, казалось, килограмм в ней существенно прибавилось.

— Ярослав, я же говорила, что еще слишком рано для того, чтобы съезжаться. В последний раз я крупно об этом пожалела.

— Ничего не рано. Прошлый раз не считается, — упрямо стоял на своем, не желая слушать, несмотря на то что мне были понятны ее опасения.

— Считается, поэтому мой ответ: нет, — категорично покачала головой, сравняв с землей все мои надежды.

— Обломщица, — выдохнул в ее губы, поцеловал их в знак капитуляции и согласия.

Настя хихикнула, положила голову на мое плечо и наконец обмякла.

— Кстати, у меня для вас есть сюрприз, — забросил я очередную удочку.

— Да нас?

— Для тебя и Маруси, — не смог сдержать улыбку при упоминании малышки.

— Какой? — клюнула она. Как знал, что сработает.

— Не скажу, пока ты не передумаешь.

Меня распирало изнутри. В кои-то веки я взялся за ум и начал активные действия.

Но где-то глубоко внутри себя я понимал, что еще слишком рано, что я тороплю события.

Настя еще не успела привыкнуть ко мне, не успевала адаптироваться к нашему стремительно развивающемуся общению. Она во всем искала подвох. В моменты большей уязвимости она была похожа на пугливого зверька, загнанного в ловушку.

Все из-за того, что отношения чужды для нее. За неделю, проведенную вместе, она не раз мне это доказывала. Стальная, где-то не прогибаемая девушка реагировала на мои знаки внимания совсем не так, как должна была реагировать на них девушка, привыкшая к вниманию со стороны мужчин. Всякий раз, когда я заявлялся к ней с цветами или с какой-нибудь безделушкой для Маруськи, Настя приходила в растерянность. Ей было неловко принимать подарки в обычный будничный день.

Это дело времени. Надеюсь, в скором будущем Настя осознает, что подарки можно преподносить безвозмездно, не ища в этом чужую выгоду.