Нет, так дело не пойдет.

Ганц наметил себе план — и осторожно выбрался из спальни.

Джолиэтт?

Хм... может, и стоит навестить ее покои. Или...

Служанка.

Вообще-то, с герцогиней должна находиться служанка. И если ее нет...

Хотя — не обязательно.

В спальне графини служанка тоже должна быть, но Лилиан Иртон подобного не признавала. Говорила, что человек должен высыпаться, а дергать его по ночам...

Станет плохо — тогда уж понятно. А просто так зачем? Ганц приоткрыл дверь — и услышал сонное сопение. Служанка.

Хм... сообщница?

Это достаточно легко проверить. Ганц огляделся вокруг — и нашел нечто подходящее. Небольшую вазу с цветами... так, цветы — в руки.Открыть дверь и широким жестом швырнуть внутрь букет. Достаточно громко. И дверь захлопнуть, давая себе пару секунд выигрыша во времени. А самому — в нишу. Сейчас в коридорах достаточно темно, не заметят...

Тишина?

Да

Ганц выждал минут пять, потом снова приоткрыл дверь — и уже без опаски шагнул внутрь.

Служанка лежала на кушетке — и спала. Нет, не дремала, именно спала. Крепко и сладко...

Ганц склонился к ее губам, принюхался...

Точно. Снотворное. Характерный такой запах плесени, не сильный, но отчетливый. И вина — в нем хорошо растворять эту гадость. Вкус почти не чувствуется...

Джолиэтт?

Безусловно.

Ганц сгреб цветы с пола — и вышел вон. Обыскивать покои ее светлости он не рискнул. Нет уж. На сегодня он и так много чего узнал.

Джолиэтт изменяет мужу с его же сыном.

Опаивает служанку, уходит по ночам... интересно. Очень интересно.

Копаем дальше.

Авестер, дорога

Выспаться Лиле удалось — и она опять побрела к городу-

Шла, никуда не торопилась, поглядывала по сторонам...

А после обеда догнала еще одну путницу, которая медленно брела по обочине дороги.

Шла, останавливалась, вытирала пот, опять шла...

— Бог в помощь, — тихо окликнула Лиля.

Женщина обернулась.Дернулась, словно Лиля ее плетью огрела, но потом поняла, что опасаться нечего — и успокоилась.

— И тебе доброго дня.

— Меня Аля зовут, — впервые Лиля назвала под небом этого мира свое настоящее имя. Прозвучало странно, она уж и отвыкла.

Лиля да Лилиан... когда чужая шкурка стала родной? Когда приросла к коже? А ведь и правда — уже и родное имя неправильным кажется.

— Ая — Лари.

— Доброго дня, Лари.

Лиля разглядывала собеседницу, чуть наклонив голову. Симпатичная. Была симпатичной, во всяком случае. С темными волосами, круглолицая пышечка, фигурка такая аппетитная...

А какой синяк!

Был, шикарный, еще и сейчас зелень видна. Желтизна уже пошла, сходит гадость, но приложился кто-то знатно. Чудом не убили девчонку.

— И тебе доброго дня... бабушка.

— Куда путь держишь?

Лиля одергивала себя, но вот ведь стереотипы! Почему- то она сбивалась на простонародный говорок, упрощала речь, даже не огрубляла ее, скорее, подделывалась под старорусские сказки.

— В Турон, бабушка Аля.

— Турон, — задумалась Лиля. — Порт, никак?

Лари передернула плечами. Не удивленно... не слышала бабушка про Турон, или не только про него слышала, или забыла... всякое бывает!

Дело житейское!

— Порт, бабушка.

— Не составишь компанию пожилому человеку, дочка? Одной идти хорошо, а вдвоем веселее?Долго Лари не думала.

Поежилась, словно от холода — и кивнула.

— Пойдем, бабушка. Только ты ведь медленно идешь...

— Я хоть и стара, — с достоинством ответила Лиля, — да пока ноги носят. Там посмотрим, кто из нас от кого отстанет.

И две женщины дружно зашагали по направлению к Турону.

Внешность сыграла в пользу Лилиан. Женщина знала, что делала, когда гримировалась под старуху.

Даже при отсутствии профессионального грима, это вполне можно сделать.

Чуток сажи, чуток мела... ладно, мела не было, но были уголь от костра и дорожная пыль. И белила были. Зачем их Лиля с корабля забрала?

Так ведь белила-то свинцовые! Замечательная штука!

Еще бы помаду на основе киновари — и вообще прелесть! Отравители всего мира радуются до слез, видя та- : кую прогрессивную натуральную косметику! Им и яд тратить не придется — жертва себя сама угробит в стремлении к красоте.