— Другие его тоже копают, — заметил Безуба.

— И эти другие, по–твоему, готовы заключить сделку с дроу?

— Она дело говорит, — вмешался Комтодди.

Безуба угрюмо покосился на него, но затем кивнул:

— Две тонны, дроу Чарри. Пока что. У тебя ешть нощилыцики?

— Есть.

Безуба шагнул к сундуку, но Чарри загородила его своим телом.

— Не прикасайся к ожерельям, — предупредила она.

— Ба! — фыркнул Безуба и сделал движение, чтобы обойти ее.

— Я серьезно говорю, добрый дворф, — настаивала женщина. — Очень серьезно — речь идет о твоей жизни.

— Ты что, угрожаешь мне? — возмутился Безуба.

— Я говорю тебе, что прекрасное может быть смертоносным, в буквальном смысле.

— Яд?

Чарри Ханцрин презрительно фыркнула.

— Только та женщина, которая будет носить этот камень, поймет, что творится неладное, — объяснила она. — Те, кто ее окружает… они просто подумают, что у нее дурное настроение, а может, вообще ничего не заподозрят. Никому в голову не придет связать происходящее с ожерельем, а когда люди заметят перемену, будет слишком поздно — для нее и для других.

Дворфы наморщили лбы, обдумывая услышанное, и Безуба снова оглядел «пустой» камень.

Он понял, что это филактерия, «тюрьма» для демона, и губы его растянулись в зловещей ухмылке.

— Теперь две тонны кровавого камня не кажутся тебе слишком высокой ценой, верно? — спросила Чарри Ханцрин.

Кузнечные молоты звенели, исполняя замысловатую мелодию: это команда трудолюбивых дворфов из Мирабара осторожно откалывала куски лавы, запечатавшей камеру рядом с ямой Предвечного.

Во время работы они старались не задеть рычаг, который управлял потоком воды и элементалями, падавшими в огненную пропасть.

Другая команда, состоявшая из уроженцев Фелбарра, работала на мостике, соединявшем края бездны, — они превращали временное сооружение в прочный постоянный мост.

На противоположной стороне ямы, около мифриловой «ванны», служившей для изготовления памятников усопшим, там, где прежде находился алтарь дроу, стоял король Бренор. Подбоченившись, он наблюдал за работой дворфов и одновременно прислушивался к спору между лидерами магов, занимавшихся восстановлением Главной башни тайного знания.

— Нам понадобятся эти чары, и не раз, мы будем пользоваться ими часто! — настаивала женщина–шадовар по имени Авельер, видимо, имея в виду какое–то заклинание для контроля элементалей.

Бренора не слишком волновали подробности; он размышлял о перспективах. То есть о том, что они — в том числе Кэтти–бри, которой и принадлежала эта мысль, — собирались выпустить Предвечного из его норы.

Разумеется, король дворфов возражал против подобных действий. Но в конце концов он понял, что других вариантов крайне мало и ни один из них не предусматривает его длительного царствования здесь, в Гаунтлгриме. Только план, включавший освобождение Предвечного, предоставлял им возможность заново отстроить — или вырастить, как выражалась Кэтти–бри, — Главную башню тайного знания. А без этой башни ничто не имело смысла. Без магии башни Предвечный рано или поздно вырвется на волю, и ничто, никакая сила в этом мире не сможет остановить его.

Бренор посмотрел на яму, и ему показалось, что он видит, как жар поднимается из бездны вместе с паром — это вечно танцующие элементали отдавали жизни, чтобы сдержать извержение чудовищного вулкана. Маги и жрецы хотели управлять предохранительным устройством, хотели, чтобы Бренор потянул рычаг, когда камеру очистят, а все нужные приготовления в Лускане будут сделаны. Они собирались ненадолго освободить Предвечного и направить его первобытный жар по длинным подземным ходам — «щупальцам» к основанию «ствола» магического дерева — Главной башни тайного знания.

Все это казалось Бренору безумием, самоубийством. Он уже в сотый раз задал себе вопрос, долго ли продержится его молодое королевство в случае, если Предвечный сумеет их всех перехитрить.

— Направленные барьеры! — услышал он голос Громфа. — Магическое силовое поле удержит лаву, которую будет извергать Предвечное чудовище, и направит ее в нужное русло.

Эти слова показались Бренору вполне разумными — разумеется, до того момента, пока он не вспомнил, что говорит архимаг Мензоберранзана.

Действительно, что могло пойти не так?

— Привет вам, рад видеть вас всех! — раздался возглас у входа в пещеру, и Бренор, обернувшись, узнал Джарлакса. Тот спешил к королю Гаунтлгрима с такой широкой улыбкой, какой Бренор никогда не видел на лице наемника.

— Правда? — раздраженно произнесла Кэтти–бри, глядя на дроу. Ее чувства разделяли все присутствующие: недопустимо прерывать важное совещание в такой легкомысленной манере.

— Дзирт До’Урден вернулся! — объявил Джарлакс, и хмурые, серьезные лица мгновенно оживились. Все присутствующие радостно засмеялись; дворфы, многие маги и жрецы и даже облачная великанша с шадоварами зааплодировали.