— Ах да. Точно.

— Они все на тебя пялятся. Помнишь, когда мы в ресторане стояли на День учителя, тогда на тебя тоже какой-то малой засмотрелся. Знатно мы тогда погуляли. Жаль, Юра не в курсе, что его жена совсем еще пацанов привлекает, может быть, пить бросил бы. Ты вообще как? Часто мужа радуешь? Может, от этого вся беда.

Хмурюсь.

— Ты считаешь, он пьет, потому что я ему не даю?

Подруга мрачнеет. И опускает голову.

— Прости, но ты сама говорила где-то с год назад, что не хочешь с ним спать, если вы поссоритесь. Что дуешься и неделями не разговариваешь. А тогда он еще не так сильно пил. Ведь причина всегда в состоянии человека. В том, как к нему жена относится.

— О, ты прям как моя свекровь. — Скрещиваю руки на груди и кидаю быстрый взгляд в сторону коридора.

Прозвенел звонок. Андрей подбирает с пола рюкзак и едва заметно складывает губы в воздушный поцелуй. Пижон.

Хочу улыбнуться, но сдерживаюсь.

— Я не как твоя свекровь и не надо меня так обижать. Просто вот взять моего дядьку: он пил всю жизнь, потому что очень любил тетку, а она его туда, — указывает взглядом под стол, — даже ни разу не поцеловала за тридцать лет брака. Вот как тут не пить? Вот была бы нежной, заботливой, разговаривала бы с мужем почаще.

Не могу это слушать. Мне хочется настучать Сане по голове. Поэтому я просто меняю тему. Не желаю ссориться. У меня должен быть хоть кто-то, с кем я могла бы разговаривать.

— Мама приехала, — делюсь домашними событиями, — Мишка в школу ходит, не то, чтобы сильно болеет, ну без температуры. Но сопли, остаточное. Вот она с ним: забирает после уроков, занимается. Заодно пусть у нас погостит.

— Пусть. При ней Юра не будет баловаться.

— Надеюсь.

И мне, пока мама не уедет, баловаться тоже не стоит. Она у меня все видит и понимает.

Миша все же разболелся. У него поднялась высокая температура, и я не смогла пойти в университет, зная, что мой сын в плохом состоянии. Взяла больничный.

Бабушка с нами. Юра на работе. Сажусь рядом со своим мальчиком и подношу ему чашку, доверху наполненную компотом из сухофруктов.

— Пей, сыночек. — Глажу Мишу по голове. — Чем больше выпьешь, тем быстрее поправишься.

— Мама, отстань, меня тошнит. Я не хочу пить. — Толкает он чашку с засунутой в нее трубочкой.

Я не обращаю внимания на Мишину резкость. Вижу, что ему плохо. Сына колотит, он сворачивается в клубочек под одеялом. Он бледный и крутится в постели, изнывая от жары. Проверяю ноги, они ледяные, начинаю растирать стопы и щиколотки, подрываюсь, тянусь к шкафу и достаю шерстяные носки. Читала что-то там про нош-пу в таких случаях, но так нервничаю, что не могу сообразить, что надо дать ребенку.

— Если ты не будешь пить, то жаропонижающие не помогут. Но надо потихонечку, чтобы не вырвало, Миш. Иначе придется вставлять свечку.

— Мама, ну какую еще свечку? Куда? Я же мужик! Папа говорит, что мужик не должен позволять такого! — Подрывается, начиная сопротивляться.

Закашлявшись, сын падает обратно на подушки. Миша не особо проблемный ребенок, но, как и все дети, капризничает во время болезни. Я сама терпеть не могу эту ломоту в теле. Пытаюсь его еще немного напоить.

Закрываю дверь в детскую и возвращаюсь на кухню к матери. Она моет посуду, намыливая губкой тарелки. Мама всегда работает. Не сидит ни минуты. Иногда я силой заставляю ее отдохнуть.

— Ну как он?

— Плохо. Держится тридцать восемь и шесть.

— Ох-хо-хо, — вздыхает мать. — Ты, когда маленькая была, тоже много болела. У нас еще школа далеко. Мы за час выходили и шли с тобой через поле. А утром, даже в сентябре, такой дубак, как будто зима почти. И вот ты намерзнешься, устанешь, и сопли ручьем. Но учиться любила. Шла в школу с радостью. Уже во втором классе сама начала ходить.

— Миша тоже любит заниматься. Ты же знаешь, он и в олимпиадах участвует и во всяких соревнованиях.

Поддерживаю маму вздохом, очень переживаю, когда сыну плохо. Заметив мою тревожность, мама меняет тему:

— Твой батя загорелся строить новый сарай. Я говорю: «Спину окончательно надорвешь». А он: «Вот в старом сарае у нас все гниет. Дрова отсырели. Топить будет нечем». Если бы кто ему помог. Сына-то нет.

Ее слова дерут наждачкой. Чувствую вину, что вышла замуж за Юру и в итоге они получили бестолкового зятя, который даже не может помочь им на старости лет.

— Ты же знаешь Юру, он это не очень. Он больше теоретик.