— Ролан, куда мы попали, — не выдержала я. — Мрачненько тут и холодно. Коробит как-то и, кажется, вот прямо сейчас вылезет какая-нибудь гадость и нападет. Обязательно слопает, прямо с тапочками. От собственного предположения стало жутко неуютно. Бедная головушка сама собой взметнулась к небесам в пустой надежде на благословение духов. Но вместо этого небеса рассудили иначе, посылая на землю лишь редкие хлопья снега.

— Привыкай, ведьма! В лесу в полном одиночестве и не такое увидишь. Давно девки в лес за знаниями не идут, учителей родовитых нанимают. Озлобился лес, кабы кого не берет, а сильно умных взашей гонит. Да и пугает страшно. Между прочим, раньше все великие маги из леса выходили. А за последние лет двадцать, только один великий-то и вылез — Раэль Латанеель Медведь, Великий магистр нашего королевства. Вот смеху было, когда он до деревни дополз, оголодавший весь и грязный. Да дом с баней перепутал, а девки-то его за одежду и затянули попариться, так сказать. Не узнали в нем мага, молодой очень.

Меня от его слов прямо на двуколке-то и подкинуло, чуть с неё в грязную жижу не свалилась. Сердце от упоминания о медведике раз в пять сильнее забилось, только вот сосредоточиться надо и себя не выдать, мало ли… Ролан, конечно, хороший, но не известно что сделать может, если заподозрит чего. Аккуратность прежде всего. Пытаясь не показать свою заинтересованность, тихонько вымолвила, озираясь по сторонам:

— А почему оголодавший и грязный?

— Так лес не всех отпускает. Многие так и теряются, кто с ума сходит от знаний великих, а кто уйти не может. А сильнейшие маги всегда сами уйти должны, как только лес их не держит, как не уговаривает. Силу свою и волю доказать нужно. И чем сила сильнее, тем сильнее лес держит. А Раэль Медведь сильнейший маг, правда, его девки так отметелели, повезло парню сказочно, что ноги унес. Красивые девки в тех краях — северные. Кожа светлая, а глаза огнём горят и волосы у всех как на подбор — длинные и чёрные, как смола, а темперамент… — мечтательно глазки прикрыл.

Сначала смешно было, даже ухмылялась, представляя, как самого Великого магистра куча девчонок оседлала. И как тащат его за руки и ноги в баньку, а потом по великомагическому заду венчиком стучат, да чтоб так, чтоб тело покраснело. И вдруг пассии все вспомнились, даже, к примеру, леди Наяда. Красивая, безумно богатая и черноволосая. Гостила у нас на острове с месяц и сбежала в неизвестном направлении. И остальные, имени которых я даже не помню, тоже как одна черноволосые, с длинными гладкими волосами и белой кожей, куда уж мне с тёмным загаром и пшеничными жидкими пакоями. Да, самомнение оставляет желать лучшего… Что-то мысли мои не в ту сторону потекли…

— Пугаешь что ли? Думаешь, опозорюсь тоже, когда от леса сбегать буду? Не хочу тебя расстраивать, но на мой счёт сплетен вам не видать, я в лесу жить навсегда останусь. Да и сошка я мелкая, хоть и дар у меня большой, по словам твоим. И не ведьма я, а магианна. С чёрной и белой магией. И вот если одна из сторон победит, то я слабенькой буду, как раз ведуньей заделаюсь или, на худой конец, белой магиней век коротать буду, — произнесла и затихла, обдумывая собственные слова. Маленький домик, печка и лавка живенько мелькнули перед глазами. Вот она свобода!

— Да не пугаю я, всего лишь надеюсь, что передумаешь. Я помочь могу учителя тебе стоящего найти, — произнёс ведьмак, вторгаясь в мои приятные мысли.

— Спасибо тебе Ролан, но судьбу я сама выбираю и в лес хочу. Знаний запретных, — улыбнулась. За разговором не заметила, как подъехали к зданию, неказистому такому, страшному. Острые башенки причудливыми колоннами уходили в небо, казалось, с одной целью — проткнуть его насквозь. Погода окончательно испортилась. Сильные порывы ветра сбивали с ног, кидая за шиворот и в лицо противные ошметки талого снега, перемешанного с дождём. «Наконец-то укрытие», — мрачно подумалось мне. Ролан помог мне слезть и быстрыми уверенными шагами двинулся к дому, я же скакала следом, боясь, что про меня забудут. Несмотря на внешнюю неказистость, чёрные и мрачные стены, дом встретил нас тёплым нагретым воздухом и пряными запахами. Живот мгновенно заурчал, требуя к себе внимания. На встречу к нам вышла добротная, красивая женщина с мягкой улыбкой и ямочками на приветливом лице. Плавной походкой она приблизилась к нам.

— Добро пожаловать, Ролан, — проговорила она и, взглянув на меня, поспешила помочь раздеться.

— Позаботься о нашей гостье, — ответил ведьмак и быстрыми шагами удалился вглубь дома.

Проследив за ним, я, захваченная сердобольной женщиной, двинулась за ней.

— Бедненькая моя, устала с дороги, — ворковала она. Сейчас, сейчас потерпи. Покормлю и отмою.

— Спасибо, — только и смогла вымолвить.

— Да что ты! Мне в радость за кем-нибудь поухаживать, места-то у нас глухие, тёмные, Ведьминский лес кругом. Гости редкость большая.

Меня провели в огромную теплую кухню и сразу усадили за деревянный стол. Пока я водила носиком с целью поймать вкусные пряные запахи, женщина водрузила огромную тарелку рагу с мясом перед самым моим носом. Умопомрачительный запах поднимался от тарелки, и чтоб окончательно не подавиться слюной, я схватила кусок хлеба и упоительно захрустела свежей зажаренной корочкой. Покончив с едой, я медленно встала и пересела к камину, надеясь насладиться теплом и покоем, так необходимым моему уставшему телу. Хозяйка удалилась, оставив меня в одиночестве. Расслабленная и довольная, удобно расположившись у огня, я ждала, пока нагреется вода для купания.

Ролан все не появлялся, сама не заметила, как задремала, сытая и довольная, окутанная теплом, исходящим от камина. Сквозь сон, тихонько услышала голоса, и, стараясь не привлекать внимание, прислушались. Замерла. Сон как рукой сняло.

— … ладно. Что происходит не знаю, но все маги задействованы, снуют туда-сюда, под каждую кочку заглядывают. Насилу вырвался из этого проклятого места.

— А что магистр сам не объявился, «цепных псов» только направил?

— Слухи разные, говорят, — магическое истощение. Да в том и дело, что не меня искали. И, вообще, туманно все и странно. Узнать удалось немного, но история такая забавная, что если бы не серьезность положения, позлорадствовал бы всласть.