Сегодня ровно год как я живу в лесу. Странный уголок мира, совершенно сказочный. В первый день не могла найти себе место, необычная тишина, пугающая и зловещая, лезла в щели дома. Вакуум, полнейшее отсутствие звуков пугало и мешало отдыху. Но стоило выйти из дома, как на меня обрушился водопад звуков. Многоголосье птиц, шум деревьев и морозный запах хвои. Обойдя домик по кругу, не веря глазам, увидела сильнейшую защиту, о коих читала в магических книгах. Такая защита даже звуков не пропускает, дабы не навредить существу, проживающему внутри. Шустрая Лейла помогла передвинуть её за забор, расширив пространство. А уж потом я сама отрегулировала её по вкусу, пропустив свет, звуки и запахи. Постепенно расширила и сам домик, теперь я являлась счастливой обладательницей двух комнат и гостиной, соединённой с кухней. Одна комната создавалась для занятий, представляя собой огромное пустое помещение со столом и удобным креслом по центру и целой стеной книг, которые сменяли друг друга после прочтения. Книги появлялись сами, раскрытые в определенном месте, учителя я не наблюдала. В этой комнате присутствовала магия, прочитав что-либо, могла сразу опробовать на практике. Пока урок не был усвоен, книга не переворачивала страницу. Второй комнатой была спальня. Огромная кровать под балдахином возвышалась в самом центре. Имелся также шкаф и много полок, на которые я расположила свои вещи — две толстых чёрных книги и пять маленьких побрякушек. Слезу я не снимала. Продуктами меня снабжали лесные ведьмы, перенося их через «преграду», многое выращивалось в лесу, впрочем, в еде я не прихотлива. Тем более, готовить так и не научилась, частенько радуя себя горелым мясом или сожжённым пирогом. Так я и проживала среди лесных ведьм. Мама Лейлы, красивая черноглазая женщина, была главной и самой старшей из всех, правда, было их немного — всего трое, кроме неё, Лейлы и меня. Очень умная и сильная ведьма была настоящей заводилой, тормошила молодежь, гоняла за травами в полнолуние и была организаторшей мелких праздников, грозно называя их — Шабаш. Две молодые ведьмочки Века и Руайза, жили в другой стороне болота и часто захаживали ко мне посплетничать и рассказать события, происходящие у людей. Они были знахарками и часто уходили из леса, имея свою небольшую аптеку в посёлке людей. Нам же доставляли продукты и занимались закупками необходимых вещей по списку. Денег лес не давал, зато используя знания, можно было набрать трав, наварить зелий и продать в аптеке сестёр. Но больше всех я сдружилась с ведьмой по имени Синари. Примерно моих лет, ласковая и обворожительная, коварная и неугомонная, была воплощением всего того, что я боялась или стеснялась в своей жизни. Чёрные волосы, глубокие синие глаза, красивая фигура — девушка была красавицей. Все ведьмы с магов требовали плату — эмоции. За каждую мелочь нужно было платить историей, обязательно правдивой, желательно тайной. Поначалу я не могла ничего, многое спрашивала и просила, так, кстати, подружилась с Синари, которая знала про мою жизнь все. Позже мы стали подругами, часто засиживаясь за чашкой травяного чая и сладкой беседой о насущных проблемах, довольно часто обсуждая и мужчин. Синари любила слабый пол, как называла она их. Иногда пропадала месяцами, а после ползла ко мне, напоминая объевшуюся кошку, рассказывала подробности своих прохождений и описывала достоинства представителей человеческой или магической рас, от чего я краснела, бледнела и впадала в ступор. Правда я тоже была спецом по этой части, правда теоретическим. Видел бы мою реакцию император, постельная игрушка краснела от подробного описания постельных утех.

Кроме меня, обучаемых магов было двое. Они были мужчинами и жили обособленно, не привлекая внимания и не вступая в разговоры. С одним из них — Дарном — я познакомилась совершенно случайно, обретя своё чудо. Это не то, что вы подумали, Дарн, конечно, симпатичный мужчина с чёрной округлой бородой и яркими желтыми глазами, но кроме странного беспокойства и лёгкого интереса в моей душе других чувств не вызывал. Мы встретились случайно и романтика тоже присутствовала. Полнолуние, ночь и лес, я, зарывшаяся по самый нос в травку ведуницу, необходимую для «эликсира молодости», как шутит Синари. Почувствовав настороженный взгляд, подняла голову и увидела человека, лицо которого скрывала тень дерева, да и сам он виделся мне смутным неясным силуэтом. Сердце пропустило удар, предвкушая встречу. Мужчина вышел и представился, а я испытала горечь и обиду, наверное, подсознательно желая увидеть другие глаза, цвета стали. Дарн помог собрать ведуницу, любезно предложил проводить до избушки, странно поглядывая и вздыхая. Я же раздумывала, как так же любезно отказаться. И в этот момент услышала протяжный жалобный писк. Вот так я и обрела своё чудо — слепого брошенного котёнка, неизвестно каким образом попавшего сюда. Мой взгляд упал на кота, который занимался важным ответственным заданием — умывал мордочку и сладко щурился от лучников солнца, изредка проглядывающих сквозь пелены туч, и солнечными зайчиками, проникая в комнату. Чёрный кошар с белой мордочкой и носочками на лапках вызывал умиление и всеобщую любовь, а для меня был олицетворением мечты, моей маленькой мечты о доме и коте.

Разглядывая наглого кота, рассуждала и грезила на яву, сидя у окошка своей маленькой избушки. Сегодня ровно год, как я поселилась здесь. Ровно год, как я обрела свободу, но все же так обидно, что меня никто не ищет. Так обидно, что хочется плакать!

— Опять вздыхаешь? — звонкий детский голосок раздался неожиданно, возвращая меня с небес на землю.

— Рыжая! — тихонько усмехнулась я, обрадовавшись. И приподнявшись крикнула, — чаю хочешь?

— Чаю не хочу! Хочу сладенького! — пропыхтела сластена. Девчушка любила лишь сладкие эмоции такие как радость. Грусть девочка не любила. Подбежав к оконцу, тихонько повела носиком и опечаленно произнесла:

— Грустишь?

— Отдыхаю, — тихонько ответила ей.

— Мама велела передать творожка и сметанки, — затараторила девчушка, которой явно не терпелось меня покинуть. Что ж, пусть так, не буду её задерживать.

— Спасибо, — и приняв дары, произнесла, — беги, бельчонок!

Крошка улыбнулась в ответ и припустила к болоту. Девочке не терпелось попасть домой. А мне остаться в одиночестве со своими туманными и противоречивыми мыслями. Мыслями о собственной свободе.

Нет, конечно, я не жду встречи с медведиком и, абсолютно точно, не мечтаю его увидеть, но Радужную Слёзку мог бы и попробовать отыскать, артефакт все-таки древнейший, опять же, слово давал, как-никак магическое. Кого вы обманываете, Станислава Владар. Вы прекрасно осведомлены о том, что найти Вас невозможно.

Незаметно пролетали дни, насыщенные новыми знаниями и экспериментами, магическая сила росла, становясь устойчивой, подвластной своей носительнице, только вот удовлетворения от достигнутого все не наступало, обрести покой и гармонию в душе — не удавалось. Казалось, цель, к которой я так долго стремилась, достигнута, но странное оцепенение настолько сильно разрасталось внутри, не давая радоваться и испытывать гордость от проделанного пути. Каждое утро я просыпалась с тягостным ощущением пустоты и незавершённости, все больше углубляясь в собственные мысли, пытаясь обрести покой в душе. Синари частенько мрачнела после разговора со мной, иногда злобно зыркала глазами, злилась и выдавала:

— Стася, тебе нужно развеяться, роман закрутить, чтоб кровь молодая бурлила. Что ещё зимой делать, кроме как бока об горячее мужское тело греть, — вещала она, очередной раз, помогая вытаскивать из печи пироги.

— В горячем тельце недостатка нет, — промямлила я, слегка качнув в сторону отожравшегося на сметане кота.

— Вот знаешь, уйдут эти два убогих, и посмотрим, как твоё девичье тело завоет. Гости в лесу редкость, а молодые и подавно. Старье вот прет табунами, правда, и те повымерли. А Дарн, он даже очень ничего. Готовит, кстати, знатно. А по ту сторону преграды, говорят, человек не последний. Родовитый он, к императору близкий. От этих слов меня встряхнуло, руки задрожали и мурашки по телу побежали от веселенькой картинки, услужливо нарисованной моим воображением — иду, значит, я и Дарн мимо императора, бедрами покачиваю. Даже представлять как-то расхотелось, куда потом меня выведут, задвинут, засунут, закопают…

— Все равно расслабляться надо, да и тело горячее, ласки мужской требует, — продолжала вещать Синари.

— Прекрати, а?! И без тебя тошно. Синари, расскажи мне лучше вот что. Я одну вещь взяла без спроса. Хотелось бы вернуть. Понимаешь, тянет меня вещичка в мир, человека одного вспоминать заставляет. Да и ему покоя без неё не будет, ждать будет, помнить. А я забыть все хочу, да не дает мне вещица — обратно зовёт.

— Так в чем же дело? Пойди да отдай. Я имела ввиду, с почтовым голубем отправь. Какие проблемы, — пожала плечами подружка, продолжая кушать тепленький пирожок, забавно причмокивая.

Конечно, о том, что просто взять и уйти отсюда не могу — знала. Что лес просто так никого не отпускает, особенно сильных магов, — знала. Что за всё платить нужно — знала. Что обдумывать всё нужно было заранее — знала. Только вот маленькая хрустальная капелька на шее, тихонько позвякивающая при движении, жгла душу и сердце, не давая спокойно жить и не думать. «Верну, то что украла и забуду о нём, ничего меня в мир людей больше тянуть не будет», — подумала, приняв окончательное решение.

— Синари, а если голубиной почтой нельзя, очень надо из рук в руки?! Способы есть? — тихонько пробормотала и призадумалась.