— И что с этим делать?

— Во-первых, оградить от новых стрессов, — заговорил он. — Она знает о возможном бесплодии и травме позвоночника?

— Нет, — покачал я головой. — Не решился сказать ей пока что. Мне показалось, это может усугубить ее состояние.

— Верно, — кивнул психиатр. — Лучше сообщать дозированно, через время. Так ей легче будет принять правду. Но ведь Лада вскоре поймет, что с ее спиной что-то не в порядке…

— Пока не поймет, — ответил я. — Боль от удара — вполне нормальное ощущение. Пока она уверена, что это ушиб. Впрочем, так ведь и есть. А позже мы, конечно, расскажем и начнем восстанавливать ее организм. С ней все будет в порядке, я уверен. Организм молодой, выкарабкается.

— А мы со своей стороны назначим ей один препарат… Он поможет ее победить депрессию.

— Да, конечно, — согласился я. — Назначайте, что считаете необходимым. Тут простыми уговорами уже ей не помочь. Она нас не слышит.

— Да, к сожалению, — вздохнул Тони. — Ничего, поднимем на ноги девочку. Такая молоденькая, вся жизнь ведь впереди еще, а она себя хоронит. Глазки такие светлые, ясные… Не пойдет так. Жаль ее.

— Да, только не будем забывать, Тонни, что мы лечим, а не жалеем, — посмотрел я на него. Как ни странно, история Лады тронула даже циничные сердца врачей моей клиники… Иногда и на старуху бывает проруха.

— Конечно. — Встал он на ноги. — Назначение устно медсестре я уже сделал. Сейчас все оформлю в карту и принесу.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарил я его. — Можете быть свободны после анамнеза. Карту завтра утром занесете, уже поздно.

— И я вас благодарю, — ответил он. — Значит, до завтра.

— До завтра.

— А вы будете готовиться к проверке?

— Да, покой нам только снится…

— Понятно… Тогда удачи вам, и выше нос.

— Спасибо.

Тони ушел, и на какое-то время я остался в одиночестве. Принялся за дела — хоть какую-то часть успеть разгрести до ночи. Немного все же надо лечь поспать тут, на диване, иначе я совсем завтра ни на что не буду способен.

Но мое одиночество продлилось недолго — вернулась Стелла. Она, заправив за ухо прядь каштановых волос прошла к моему столу. И снова по-хозяйски оперлась бедром о столешницу.

— Ну как у тебя тут дела? — спросил она.

— Нормально, как видишь, — ответил я.

— Уже по макушку в бумажках закопался?

— Ага.

— Я принесла результаты осмотра пациента Воронцовой.

Стелла положила передо мной небольшой листок с цифрами. Я взял его в руки и прочел написанное.

— Что-то мне не нравятся эти показатели, — нахмурился я. — Особенно температура.

— После операции вполне нормальные данные.

— Нет, высоковата, да и сбивается очевидно плохо. Когда я был утром, она тоже температурила. Пульс тоже не самый лучший…

— Ну утром не была выше температура?

— Утром нет, такая же, как сейчас.

— Тогда не вижу повода волноваться.

У меня же в душе словно какой-то маячок тревожный бился. Нет, я пожалуй, присмотрю получше за этой девочкой. Что-то тут не так. К вечеру ей должно было стать лучше, ведь мы колем ей антибиотик.

— Она пила бульон? — спросил я, внося очередные данные в программу на компьютере, которые точно буду проверять.

— Нет, — ответила Стелла. — Медсестра сказала, что не ест и не слушается никого. Слушай, она такая хамоватая, если честно… Тонни грубила, и мне тоже… Как ты с ней только работаешь?

— Она — пациент, а не подружка, — ответил я, заканчивая вбивать данные в графу и сохраняя информацию. — Работать приходится с разными людьми. К тому же, ты сама знаешь ее историю — понять можно ее состояние и поведение. Тем более, я ведь не посылал тебя к ней, ты пошла туда сама. Забыла?

— Нет, помню, — ответила она. — Я помочь хотела.

— И ты помогла, — свернул я программу и посмотрел на нее. — Теперь я меньше времени потрачу на замеры ее давления.

Я встал с места и направился к выходу.

— Ты куда, Костя? — окликнула меня она.

— Пойду, кое-что проверю.

— Так куда?

— Стелла, — наклонил я голову набок. — Не помню, чтобы ты заняла кресло главного врача и получила полномочия требовать у меня отчетов.

Я вышел из кабинета, не оглянувшись, и пошел вперед по коридору. Стелла, конечно, здорово мне помогает, да и является некой родной душой в этой клинике, где преимущественно англоязычные врачи, а Стелла, как и я, эмигрировала сюда когда-то, но она стала слишком много на себя брать. Придется поставить ее на месте. Она задает слишком много вопросов.

Спустился в отделение интенсивной терапии. Нашел палату Лады и вошел внутрь.

— Ой, Константин Николаевич, — тут же встала навстречу мне Дженни. — Я думала, вы уже ушли.

— Добрый вечер, Дженни, — сказал я ей. — У нас на носу проверка серьезная. Ты слышала?

— Конечно, — ответила она. — Вся больница на ушах стоит.

— Ну и как в такой ситуации я могу уйти домой? — поднял я брови. — Ладно, оставим эти разговоры. Лада спит?

Девушка лежала с закрытыми глазами, только мне показалось лицо ее стало еще более бледным, а губы сухими. И она тяжело дышала.