— Да.

— Тогда я вешаю трубку, а ты не грусти и слушайся Нину. Договорились?

— Договорились!

— И прописи пиши.

— Ну, па-а-ап, — протянула она, и я даже по голосу уловил как она смешно сморщила нос.

Эля не любит прописи. Прописи не любят Элю. Но куда деваться? Ей в школу через год, надо готовиться.

— Надо, Эля, надо, — назидательно сказал я. — Открываешь новую тему, и начинаешь. Чтобы одну страницу полностью все задания сделала. Иначе вместо пиццы будет угол. Ясно?

— Ясно… — угрюмо отозвалась она.

— Давай, заодно и время пролетит за работой незаметно.

— Да ну тебя! — возмутилась она совсем как взрослая.

Я повесил трубку и продолжал посмеиваться. Вот ведь выросла, отвечает как совсем взрослая…

Так, ну теперь дела.

Я начал обрабатывать оставшиеся задачи. Ко мне на помощь подоспела Стелла. Девушка самоотверженно трудилась на благо моей клиники, не покладая рук.

Надо ей дать премию и отгулы за ее вклад.

— Надо еще заказать обед для проверки. Подготовить конференц-зал… — устало потер я переносицу, когда мы прервались с ней на небольшой кофе-брейк.

— Я уже все сделала, — сказала Стелла, и я уставился на нее.

— Когда успела?

— Ну, не сама, — пожала она плечами. — Я все поручила Анне, вашему секретарю.

— А-а…

— Она все сделает.

Конечно, сделает. Мы ее для этого и держим. Я даю поручения Шону, а ему уже помогает с более мелкими, и касающимися администрирования вопросов, Анне.

— Спасибо, — ответил я ей.

— А спасибо на губах не почувствуешь… — промурлыкала она, наклоняясь ко мне и подставляя свои губы для поцелуя.

— Тебя ждет достойная награда… — проговорил я.

— М-м? — игриво отозвалась она. — И какая же? Хочешь, приезжай ко мне, после проверки, разумеется.

— Я выпишу тебе премию, — ответил я, мягко отодвинул ее и встал со своего места. — Пойду, проверю нашу невезучую… Что-то затихли все о ней.

Стелла, возможно, осталась этим недовольна, но я не видел ее лица — не оборачиваясь, вышел молча за дверь.

Вероятно, беспокоиться не о чем — раз мне не звонили и не выдернули к ней, значит, все в порядке. Но стоило проверить. Дженни прошлым вечером не заметила, когда температура девушки поднялась и преодолела отметку допустимого.

Лада не спала — она смотрела в окно. Повернулась на звук моих шагов. Мы встретились глазами. Ну вот — хоть и бледная еще, но хотя бы серый цвет лица ушел. Ей явно лучше.

— Добрый день, — сказал я, остановившись возле ее кровати. Затем взял стул, установил рядом с кроватью Лады и сел.

— Здравствуйте, — ответила она сухо и вяло, но уже без какой-либо агрессии.

— Препарат от Тони начали давать? — спросил я Дженни, слегка повернув голову в ее сторону, взглядом же остался на лице девушки — изучал его. Как лицо пациентки, естественно…

— Да, еще вчера, — ответила медсестра мне.

— Уже две дозы?

— Да, доктор.

— Понятно, — протянул я, снова оглядывая ее лицо. Понятно, почему она стала куда спокойнее — ей помогло лекарство, выписанное психиатром. — Как вы себя чувствуете?

— Терпимо, — ответила Лада снова односложно. Но в ее состоянии это нормально.

— Я должен вас осмотреть, — достал я тонометр.

Лада никак не препятствовала моим действиям, даже не смотрела на то, как я измеряю давление, пульс, температуру.

— Мне нужно посмотреть шов, — сказал я, вставая на ноги. — Дженни.

Она помогла приподнять ткань, чтобы я мог выполнить свою работу. Со швом все прекрасно, ткани на молодом организме заживают как надо. Еще бы она ела побольше…

— Результаты новых анализов пришли? — спросил я, когда вернул больничную сорочку на место.

— Да, вот они.

Дженни поднесла их мне, и я просмотрел их.

— Что ж, воспалительный процесс пошел на спад, — сказал я, поднимая глаза на медсестру и вернув ее результаты. — Подклейте в карту.

— Да, конечно, — кивнула она. — Их просто недавно принесли.

— Температура не поднималась выше тридцати восьми?

— Нет, тридцать семь и пять самая высокая была.

— Прекрасно, — вздохнул я. — Вы идете на поправку, Лада.

Девушка слегка повернула голову и сфокусировала взгляд огромных голубых глаз на мне.

— Спасибо, доктор, — сказала она. — Вы снова меня спасали?

— Ну… Немного.

— Спасибо вам.

Я снова внимательно вгляделся в нее. Так вот что в ней изменилось — она поняла, что я не враг ей, и пекусь о ее здоровье. Препарат явно убрал лишнюю тревожность, и инстинкт самосохранения заработал в полную меру. Она снова захотела жить, пусть пока только и физически и бесцельно. Главное, что нам удалось убрать эту излишнюю депрессивность.