И всё же за завтраком Твин не выдержала.

— Слай, — тихо позвала она. — Ты хоть раз задумывался, что с нами станет? Или тебе насрать?

Он удивлённо приподнял брови:

— Да что на тебя нашло?

— То есть тебя не волнует, что мы больше не увидим друг друга?

— С чего ты взяла? Конечно, волнует.

— Заметно, — буркнула она.

Слай сдержанно вздохнул и потёр пальцами переносицу:

— Скажи, Твин, как бы ты хотела запомнить свою мать? С перерезанным горлом, как из сна, или счастливую и с улыбкой?

— С улыбкой, конечно.

— Вот и я так же.

Наверное, Слай прав: нужно радоваться тому, что имеешь сегодня. А у неё есть настоящая семья, братья. Мало кто может похвастаться даже меньшим. Но от его слов почему-то кольнуло в груди, будто кто-то вогнал длинную иглу между рёбер.

Чего она ждёт от него? Решения, которого нет? Побега? Как наивно! Их выловят на следующий же день и повесят на ближайшем дереве. Позорнее смерти и не придумаешь. Да и было бы куда бежать… Их не примут те же уруттанцы. Это даже если забыть об антидоте, без которого не протянуть и пары лет.

Проклятие! Антидот! Пропустила вечернюю дозу. Совсем вылетело из головы от усталости. Твин поднялась из-за стола и быстро зашагала к выходу.

На солнце вязкая субстанция в пузырьке отливала синим. Тягучая капля мягко коснулась уголка глаза. Немного защипало. Проморгавшись, Твин потёрла веко костяшкой пальца.

По телу начало разливаться приятное тепло, сразу стало легче, спокойнее. Деструкция, будь она неладна. То-то же Альтера распоясалась.

— Эй, — Слай остановился рядом и слегка приобнял её за плечи, — пойми ты, я просто не хочу, чтобы торги стали для нас единственной темой для разговоров.

— Давай позже, — отмахнулась она. — Лучше на выпас не опаздывать, а то выслушивать ещё от Одноглазого.

Тренировки начинались с пробежки. Пять кругов, если Одноглазый в добром расположении духа, если с похмелья, то и все десять. А сегодня наставник выглядел так, будто всю ночь синий дым глушил.

Уже после седьмого круга Твин мечтала растянуться на койке и не шевелиться до самого рассвета. Вечерняя практика с Харо была, наверное, лишней, но без неё контроль над Альтерой быстро ослабевал, и та вырывалась при малейшей возможности.

Часы тянулись как смола. Рукопашка, стрельба из лука, фехтование, бой на ножах, перерыв на обед, затем, наконец, поединки… Хоть постоять спокойно можно, если, конечно, не вызовут.

Ежедневно Бифф выбирал по несколько пар, чтобы проверить, чему научились. Ровными рядами осквернённые выстроились у ограды в ожидании, когда мастер назовёт очередные номера. И тут у входа на площадку показался Седой.

Старик шёл быстро, напряжённо печатая шаг. По мрачному выражению стало ясно: что-то точно стряслось. Поравнявшись с мастером, он принялся тому что-то торопливо рассказывать. Красная рожа Биффа недовольно сморщилась. Махнув Одноглазому, он, неожиданно шустро при своей туше, потрусил к главному двору.

— На сегодня всё, щенки. Марш по загонам! — рявкнул тренер и поспешил следом за начальством.

Твин поискала глазами Слая. Где опять этот чёртов плут? Рядом же стоял секунду назад. Наверное рванул разнюхать, что там случилось. Ну по крайней мере они узнают всё раньше остальных.

Братья нагнали её уже у ворот.

— Интересно, что Биффа так взбесило? — задумчиво проговорил Керс.

— Скоро узнаем, — ответила Твин и, замедлив шаг, обернулась.

Справа, между оружейной и хозяйственной пристройкой, спиной к стене сидели двое. Кисти скованных над головами рук безвольно свисали. Выглядели мальки помято. Ещё бы! Провести почти целый день под палящим солнцем без еды и воды — невелико удовольствие.

Вот она, пресловутая Стена Раздумий. Та самая, у которой не раз доводилось размышлять о жизни так же, как этим двоим.

— Я что-то пропустил? — спросил Керс.

— Ничего такого, — отозвался Харо. — Сцепились прямо у конуры Седого.

Керс с наигранным сочувствием поцокал языком:

— Эй, желторотики, сколько вам ещё здесь торчать?

Один из мальков злобно зыркнул исподлобья:

— Катись к псам, говнюк.

— Нет, вы слышали? Меня только что послали! — Керс изобразил глубоко оскорблённый вид.

— И говнюком назвали. Вполне справедливо, между прочим! — Твин сорвала с его пояса флягу, вспомнив, что своя уже давно опустела.

— Ты что творишь?! — друг попытался схватить её за руку.

Увернувшись, Твин воровато огляделась по сторонам и подошла к Стене. При виде воды наказанные мгновенно оживились. На лице одного даже проскользнула благодарная улыбка.

Твин поднесла ёмкость к пересохшим губам ближайшего мальчишки. Тот приложился с жадностью, как в последний раз, и недовольно наморщил нос, когда она повернулась к его недавнему сопернику.