— Шустрее, Твин, — поторопил Харо. — Сегодня Стена Раздумий в мои планы не входит.

— Расслабься, здесь никого, — она дождалась, пока бедолага допьёт, и швырнула опустевшую флягу в Керса. Тот увернулся, недовольно фыркнул и, подобрав «снаряд», принялся отряхивать его от пыли. — Первый раз здесь?

Любитель посылать старшаков к псам кивнул.

— Не смертельно. Главное, не держать в себе, как говорится, — Твин ободряюще подмигнула.

— Ага, чтоб потом с нас весь терсентум ржал? Да лучше подохнуть!

— Подыхай, — она пожала плечами. — Обычно слабаки так и поступают.

— Здесь половина зоны под себя гадила, — заверил Керс. — Если вообще не вся.

— За себя говори, — буркнул Харо.

— Я к тому, что от стыда ещё никто не умирал, а вот от разрыва мочевого — запросто.

Поджав губы, мальчишка отвернулся. Твин понимающе хмыкнула: во всяком случае, она подсказала, как сумела, а там пусть сами догоняют. Седой всё равно спросит. Весь смысл Стены Раздумий — суметь переступить через своё самолюбие. И если не понял этого с первого раза, придётся сидеть до тех пор, пока не дойдёт. У скорпионов не должно быть гордости, как и страха перед смертью.

Хотя со вторым она бы поспорила — жить хочется каждому, даже Харо, сколько бы он ни твердил о достойной смерти на Арене или где там ещё он собрался подыхать.

— И что это у нас здесь?

Твин оглянулась. К ним приближался Девятнадцатый — походка вразвалочку, широкие плечи, насмешливый прищур чёрных глаз, уголок губ чуть приподнят в злорадной ухмылке.

Только его здесь и не хватало! Самоуверенный засранец. Но стоит отдать должное, неплохой напарник в охоте, а это чего-то да стоит.

— Вали нахер! — огрызнулся Харо.

Девятнадцатый остановился в паре шагов и скрестил руки на груди.

— Передай своему ручному зверьку, чтобы следил за своим языком, — заявил он, свысока глядя на Твин. — Если не хочет и без него остаться.

— Тебе же сказали, вали, пока цел, — ощетинилась она.

— Какая грозная! Всё забываю спросить, как вы её трахаете? По очереди или все разом? — он повернулся к Керсу и сделал жест руками, изображая соитие.

Тот было открыл рот, чтобы осадить засранца, но Твин с силой толкнула его в грудь:

— Забей!

Всё произошло мгновенно. Она даже не поняла, как Девятнадцатого вдруг снесло. Харо уже сидел на нём, занося кулак.

— С ума сошёл! — подскочив к дерущимся, Твин вцепилась в руку Сорок Восьмого и потянула на себя.

Керс тут же очутился рядом и, чертыхаясь, помог оттащить друга.

— Остынь, брат, не стоит он того.

Харо зло сплюнул, сверля взглядом противника, но продолжать драку не стал.

— Ну всё, крепи седло, выродок, — под смешки прикованных к стене желторотиков — хоть какое-то развлечение! — Девятнадцатый поднялся и замотал головой. — Молись Госпоже, чтобы проснулся наутро.

Харо дёрнулся, собираясь снова навалять ублюдку, но, встретившись взглядом с Керсом, только пробурчал что-то неразборчиво.

— Если ты не заметил, нас как бы здесь трое, — Твин с деланным интересом рассматривала собственную ладонь, будто видела её впервые, — а ты один. Вдруг окажется, что не такой уж ты и неуязвимый? Что думаешь, Керс, труп сжечь сможешь?

— Зачем такую шкуру портить? — ухмыльнулся тот. — Панцирь неплохой получится. А потроха прикопаем где-нибудь на заднем дворе.

Девятнадцатый отряхнул форму, обвёл их тяжёлым взглядом и зашагал в сторону казармы. Репутация Проклятой Четвёрки, которую они зарабатывали годами, теперь играла им только на руку — мало ли чего от них ожидать…

— Какого смерга, Харо? — убедившись, что Девятнадцатый свалил, Керс повернулся к другу. — Нахрена ты хистанул?

Тот состроил невинную гримасу, которая в его исполнении смотрелась не так уж и невинно:

— С чего ты взял?

— А я слепой, по-твоему? Ты ж его одним ударом снёс!

Твин была полностью согласна с Керсом: неправильно как-то способности против своих использовать, Девятнадцатый же, по сути, ничьей жизни не угрожал.

— Зря ты, Харо, на рожон лезешь. Не обижайся, но все знают, что в чистом поединке тебе с ним не справиться, — она виновато посмотрела на друга. — Как и любому из нас, впрочем. А хистовать без надобности нехорошо как-то.

Тот в ответ недобро сверкнул глазами и отвернулся.

— Да ну, нашла непобедимого, — прыснул Керс. — Переоцениваешь ты его, сестрёнка. Шкура у него, конечно, крепкая, да вот кишка тонка.