***

— Нанни! Нанни! — дети радостно повскакивали с коек и бросились навстречу.

Десятки ручонок тянулись к ней, прося своей порции ласки. Совсем кроха ухватился за штанину и принялся изо всех сил дёргать за неё, требуя внимания.

— Да что ж вы, как цыплята некормленые, — рассмеялась она. — Дайте хоть присесть!

Но малышня, не слыша её слов, обступила со всех сторон, весело гомоня и цепляясь за руки, за штаны, за рубаху — кто куда доставал. Фиалка же с несколькими её сверстниками смиренно ожидала, пока младшие не угомонятся.

Устав от всего этого неуёмного безобразия, Нанни беззлобно прикрикнула на распоясавшихся маленьких разбойников и дождалась тишины:

— На всех сразу меня не хватит! Если будете так нападать, то разорвёте меня в клочки, и не будет больше вашей няни.

— И сказок не будет? — с ужасом в голосе спросил мальчишка лет трёх.

— И поцелуев перед сном тоже не будет? — прохныкала девчушка.

— Не будет. Потому сделаем так: самые маленькие вперёд, и подходим по очереди, — Нанни присела на ближайшую койку. Рядом запрыгнул давешний мальчуган, с гордостью показывая всем, что именно его место выбрано любимой воспитательницей.

Обнимая и целуя малышей, ласково трепля выбритые детские головы, Нанни старалась шепнуть каждому хоть одно доброе словечко, не оставить без внимания ни единой души.

Из полумрака помещения, где держали детей-осквернённых до распределения, на неё пристально смотрели десятки поблёскивающих глазёнок, полных радости и нетерпения. Все ждали очередную сказку перед сном.

Фиалка подошла последней и, расцеловав няню в раскрасневшиеся щёки, потянула её к своей койке:

— Какую сказку ты нам сегодня расскажешь?

— Пока не решила.

— А расскажи про мальчика и месмерита! — вдруг выкрикнули рядом.

— Да-да! Давай про злого месмерита!

— Тише вы! — прикрикнула Фиалка. — А ну все по местам, а то Нанни ничего рассказывать не будет.

Сорванцов как ветром сдуло. Заскрипели жёсткие матрасы, зашелестели грубые простыни, и уже через минуту воцарилась полная тишина.

Нанни улыбнулась, видя, как Фиалка ловко приструнила малышню. И вот из этих невинных душ уже скоро начнут ковать кровавые мечи, гнуть их, ровнять под себя, безжалостно выбивая из них кнутом веру в светлое, в доброту и любовь. Надзиратели будут затачивать их, полировать до блеска, пока наконец не получат послушное оружие, повинующееся любому приказу. И счастье тем, кого посчитают непригодным даже для ординария, но Фиалка… Скоро её заберут — и какое клеймо поставят, догадаться несложно.

Нанни нежно чмокнула в лоб устроившуюся на лежанке девочку и, прочистив горло, начала рассказ:

— Давным-давно, в далёком-предалёком посёлке, у самого края Прибрежья, жил маленький осквернённый. Он был сильным, смелым и очень-очень любил свою маму. Жили они вдвоём, в уютном доме у самой реки, и часто мальчик засыпал под тихое журчание воды и пение своей мамы. Каждое утро он ходил на реку и проверял сети. Улов приносил домой и, пока мать стряпала обед, брал топор и уходил в чащу за дровами.

Нанни перевела дыхание и, поправив ворот рубахи, продолжила:

— Мальчик был послушным и никогда не забывал строгого наказа матери — не заходить дальше старого ясеня на опушке. Там, за большим холмом, в долине, жили злые люди, которые вылавливали заблудившихся детей-осквернённых и скармливали их огромному месмериту. Наш смелый мальчик, зная, сколько горя принесли эти злодеи, однажды поклялся вырасти и обязательно убить негодяев и месмерита, жиревшего с нежного детского мяса. Но пока он был ещё обыкновенным мальчиком и обходил старое дерево за сотню шагов.

— А почему злые люди кормили чудовище? — не выдержал любопытный пятилетка, которого так же, как и Фиалку, уже скоро ждала инициация. От нескончаемых вопросов этого малька порой голова грозила лопнуть, но живой ум Нанни всегда ценила, терпеливо отвечала, рассказывая всё, что знала сама. — Они же могли собраться вместе и убить месмерита.

— Помолчи уже! — осадила его Фиалка. — Надоеда!

— Злые люди боялись осквернённых деток, — пояснила Нанни.

— А почему?

— Потому что они просто по-другому выглядели и умели то, чего не умеют свободные.

— Но…

— Да тихо ты! — шикнули с соседней койки. — Не мешай.

Мальчуган было огрызнулся, но Нанни мягко пресекла ссору.

— Так мальчик и жил: помогал по дому, ловил рыбу, таскал дрова для камина, а вечерами мама рассказывала ему разные истории. Но беда приходит как всегда неожиданно. Как-то раз мальчик по своему обычаю отправился за дровами в лес и, задумавшись о чём-то своём, не заметил, как оказался у самой опушки. Старый ясень почти высох и кривым когтем торчал из чёрной земли. Рядом с деревом мальчик увидел человека, который приветливо помахал ему рукой и указал на большую корзину, полную разных фруктов. Там были и яблоки, и груши, и сливы, а сверху лежали сочные гроздья винограда. Незнакомец пригласил отведать угощение, мальчик отказался и уже собирался вернуться в лес, но от аромата фруктов заурчало в животе. Был уже полдень, и мальчик проголодался. К тому же фрукты были редким лакомством, и на повторное приглашение незнакомца он всё же не устоял и согласился отведать краснобокое яблоко. Но стоило ему съесть его, как голова тут же закружилась. Наш мальчик упал на землю и заснул крепким сном.