Шестьдесят Седьмой растерянно почесал свой бритый затылок:

— Всё это слишком сложно для нас, госпожа.

— Да, я понимаю… Конечно, с Севиром было бы проще, но мы рискуем потратить месяцы, если не годы, на его поиски. Боюсь, такой роскоши мы не можем себе позволить. Просто поверьте, этих доказательств достаточно, чтобы запустить судебный процесс. И мы вынудим убийцу во всём сознаться!

— Хорошо, — пожал плечами Морок. — Когда приступаем?

— Сколько времени вам нужно на подготовку?

— Думаю, недели будет достаточно, — поразмыслив, выдала старшая. — Ну, ещё пару дней для раздумий оставим желторотикам.

— Превосходно! Может, у кого-то есть ко мне вопросы?

Твин украдкой взглянула на Слая. Тот задумчиво опустил глаза, переваривая услышанное. Никто из собратьев не проронил ни слова, даже Девятнадцатый — и тот будто язык проглотил.

— Ну что ж, — Ровена поднялась. — Я искренне рада повидаться с вами, мои верные друзья. Пусть удача будет на нашей стороне.

Задержав взгляд на Харо, принцесса направилась к выходу. Восемьдесят Третья кивнула Мороку и поспешила за своей госпожой.

— Херня какая-то, — сплюнул Девятнадцатый, когда те ушли. — Дерьмецом всё это попахивает.

— Как по мне, неплохо звучит. А тебе, братишка, всегда всё дерьмецом попахивает, — отмахнулся Триста Шестой. — Под носом лучше бы себе протёр, вдруг там чего налипло.

— Очнись, туша! Забыл, что Седой говорил? — взъелась Твин. — Не лезть куда не следует!

— Седой вообще много чего говорил, — вмешался Харо. — Не знаю, как вы, а я за.

— Совсем сбрендил? — Твин опешила от такого поворота. — Какого смерга, Харо?!

— Я тоже за, — Триста Шестой насмешливо ей подмигнул. — Арена, конечно, хорошо, но здесь что-то новенькое. Чую, знатно повеселимся!

— Во дебилы! — Девятнадцатый закатил глаза. — Девчонка же вас всех использует. Все эти её россказни про свободу хмарь месмеритова, а вы уши развесили.

— Слушай, брат, я тебя понимаю, сам не поверил ей поначалу, — вмешался Шестьдесят Седьмой, — но принцесса другая, знаю, о чём говорю.

— Ага, другая. Рожей посмазливее. А вы и рады бубенцами позвенеть.

— На твоём месте я бы всё-таки гонор поубавил, дружище, — глухо проговорил Шестьдесят Седьмой. — Нехорошо против своих идти. Рискуешь.

— И чем это я рискую? — ощетинился Девятнадцатый.

Твин обвела взглядом собратьев. Кажется, никто вмешиваться не собирался. Даже Слай, хотя по хмурому лицу видно, что затея девчонки ему тоже не особо нравится.

— А разве эта ваша принцесса не говорила о выборе? — она влезла между спорящими. — Может, мы как-то уж сами решим?

— А где гарантии, что вы не сдадите нас с потрохами?

— Ты чё, говнюк, стукача в ком-то из нас увидел? — Девятнадцатый угрожающе хрустнул костяшками. — Ну давай, ткни пальцем… Я ж тебе его потом в жопу запихну.

Шестьдесят Седьмой ринулся было на говорившего, но Слай преградил ему дорогу:

— Остынь, брат. Никто никого сдавать не собирается.

— А что насчёт тебя? — поинтересовался Двести Тридцать Четвёртый. — Ты хоть с нами?

— Подумаю, — хмыкнул он. — У нас два дня, забыл?

Смерив Девятнадцатого недобрым взглядом, Шестьдесят Седьмой всё-таки отступил. А вскоре и остальные разбрелись по койкам, размышляя каждый о своём.

Потянув Харо в укромное место, Твин схватила его за грудки:

— Ты в своём уме, братишка?! Ты что творишь?

В тусклом свете лампы его глаза вызывающе блеснули:

— Это тот самый шанс, Твин! Разве не видишь? Не собираюсь я гнить в этом дерьме до самой деструкции.

— Нет, Харо, это не шанс! Это прямой путь к виселице. Тоже мне достойная смерть!

— Может, и виселица, а может, и свобода. Псов бояться — в туннели не ходить, сестрёнка. Подумай сама, нам дают возможность хотя бы попытаться что-то изменить! — Харо мягко отвёл её руки. — Хочешь, втыкай дальше в кирпичи, а я в деле.

С досадой проводив Сорок Восьмого взглядом, Твин побрела к своей койке. Нужно попытаться позже ещё раз с ним поговорить, а пока не стоит накалять, и так все на взводе.

— Да уж, — Слай нагло умостился рядом, будто ничего и не произошло. — Влипли мы знатно.