Рукой нырнул под колени Анны и перетащил девушку на себя. Весь мир поблек на фоне сияющих глаз Браун.

Но все потом, потом Наум непременно зацелует эти глаза, щеки, нос, всю ее, эту шикарную девушку. А сейчас молодой мужчина с силой рванул одежду Анны в стороны и набросился на аккуратную грудь, скрытую лифчиком.

Анна попыталась слезть с его колен, но Наум только сильнее вжал малышку в свои бедра, заставив сесть так, что ее ноги теперь были разведены.

А ловкие пальцы нырнули под пояс брюк и ниже…

И жадный рот накрыл торчащий сквозь ткань сосок. Анна изогнулась, когда Наум прикусил тугую горошину. И тут же послышался легкий «вжик». Молния была расстегнута ловкими мужскими пальцами.

Наум дышал так, словно ему не хватало кислорода. Задыхался, захлебывался ароматом своей малышки. И не думал ни о чем, только стремился быть ближе к ней. Его тормоза будто вырвало ко всем чертям, и он, как чертов локомотив, несся к финишной черте.

Жадный рот заполучил в свое безграничное пользование нежную грудь, лифчик уже не сдерживал округлые полушария, и Наум алчно втягивал в рот то один сосок, то второй. А ладони опустились на девичьи ягодицы, стянули мешавшую ткань, сжали аккуратно, но так, чтобы показать: не отвертеться Анне Браун от Наума Мартынова.

— Мальчишка! Ненавижу тебя! — разобрал Наум тихий, сбивчивый шепот. А вот тело Анютки кричало о другом.

Девушка тянулась к нему, двигалась навстречу порочным касаниям рта и языка. И громко и протяжно застонала, когда Наум пальцами коснулся влажного входа.

— Хочешь меня, малышка, — хрипло, сбивчиво шептал парень. — И я подыхаю… Умру, если не окажусь в тебе, маленькая…

Анна всхлипнула. Ее волосы рассыпались по плечам и спине, укрыли и лицо Наума. Браун не узнавала себя. Не чувствовала она себя настолько хорошо в мужских руках. Словно ее мозг вытек, оставив хозяйку без поддержки и рассудка. Скромная девушка превратилась в похотливую самку. Но обо всем Анна решила подумать позже, когда мозги на место встанут, а наваждение пройдет.

Анюта протяжно застонала, когда пальцы Наума проникли глубже. Бессовестный мальчишка! Вредный и избалованный!

Но сейчас она не смогла спрятаться от него. Тянулась к нему. Хотела его, несмотря на все «закидоны».

— Ох, девочка моя, ты такая мокрая, узкая такая, тесная… — порочным шепотом говорил Наум, растягивая пальцами, подготавливая ее для себя, лаская и надавливая так, что Анна лишь громче стонала, а ее ладони все крепче сжимали крепкую шею парня.

Наум внутренне ликовал. Да! Даааа! Не такая уж она и ледяная. Особенно по отношению к нему. Он и не помнил, чтобы хоть кто-то из его бывших партнерш так бурно и яростно реагировал на него. Анютка извивалась на его бедрах, доводя его до безумия. Целовала его в ответ. Плотно обхватывала его пальцы, будто отчаянно стремилась заполучить его, Наума, целиком.

Мартынов вдруг засомневался. А вдруг… Она ведь тесная невероятно просто.

Да нет, быть не может! У Анютки был постоянный кавалер. И с тем мачо они точно не печеньки перебирали. Да и Наум видел собственными глазами, как они обнимались и миловались. И Аня ходила перед своим парнем почти голая.

А эта картинка вышибла дух. Все! Хватит! Теперь Анютка принадлежит только одному человеку на планете — Науму Мартынову.

Молодой мужчина рывком стянул остатки одежды с девушки, устроил ее удобнее, вновь приник к приоткрытым губам своим ртом и одновременно вонзился каменной плотью в тугие, влажные глубины.

Анна громко и протяжно застонала, дугой изгибаясь в крепких руках. А Наум уже ничего не соображал. Он двигался в вожделенном теле, вбирал в рот нежную грудь, покусывал, рычал, стонал. И Анютка двигалась так, как ему нравилось, безошибочно отыскав нужный обоим ритм.

— Девочка … моя… моя … малышка! — бессвязно шептал Наум, все интенсивнее вколачиваясь в податливое, точно воск, тело.

А Аня… Анна Браун и не знала, что близость может быть такой яркой, обжигающей, на грани с болью и бешенным наслаждением. А яростный шепот единственного и нужного ей сейчас слова «моя» только сметал любые препятствия на своем пути.

И Анютка вылетела из реальности. Словно перед глазами взорвалась сверхновая, а все тело рассыпалось на атомы.

Анна ртом прижалась к крепкой шее своего первого мужчины. Не мальчишки, не пацана, а именно мужчины. Но об этом Анюта никому не скажет.

А его аромат, терпкий, горьковатый, проникший под кожу Браун, пьянил еще больше. Анне и раньше нравился парфюм шефа, а сейчас, когда Наум находился глубоко внутри, Анна кайфовала от этого запаха.

Но реальность ворвалась в их уютный мирок. Анна открыла глаза и не сразу поняла, что в боковое стекло кто-то негромко постучал.

— Боже мой! — прошептала Анна, пытаясь выбраться из стальных объятий.

Наум действительно держал ее настолько крепко, что Анна не сразу поняла, что лежит на парне абсолютно голой. Вернее, на плечах все еще болтается порванная рубашка, и лифчик, расстегнутый, висит бретельками на плечах.

— Наум Витольдович, дольше держать не можем, — старательно отводя взгляд, отчитался охранник.

И только сейчас Анна сообразила, что Наум, хоть и прижался к обочине, а все равно своей огромной тачкой преградил дорогу. И за ними вытянулась огромная вереница автомобилей.