Домой Наум возвращался следующим рейсом. Несмотря на длительный перелет, мужчина не смог уснуть, пусть и дико устал. Потому что в голове и в сердце было тревожно, больно, а вот как бы ни старался Наум уничтожить робкую надежду, она все равно ярким цветком распускалась в душе.

Наум знал, что Анну выписали. Он регулярно общался с врачами, Назар был его основным «осведомителем», да и мама украдкой рассказывала о последних новостях.

Самочувствие Анютки улучшалось. О работе не могло быть и речи. Мартыновы-старшие решили, что девушке лучше будет на семейном острове. Там и климат подходящий и забот никаких.

Наум предполагал, что отец намерено отправляет Анну подальше от него. И не возражал. Потому что понимал: рано ему пока мелькать перед Анюткой. Не заслужил пока таких привилегий.

Прошел месяц с тех пор, как Анна уехала. А жизнь все еще была похожа на хаос. Но, надо признаться, работал Наум еще больше, пытаясь делами компенсировать пустоту.

А потом, когда больше не мог терпеть, когда понимал, что не сможет больше и дня протянуть без того, чтобы не взглянуть в любимые глаза, не прикоснуться к любимой девушке, Наум сбежал из города.

Все как в шпионских фильмах с погоней, тайным пересечением границ и нелегальными самолетами. Наум даже взбодрился немного, пока преодолевал расстояние от дома до семейного острова. А еще знал, что отец вовсю ищет его, бросив все силы на его поиски.

Но было плевать. Главное, он должен был увидеть свою хрупкую, неприступную, но такую страстную Анютку.

Лодка, на которой Наум добирался до конечного пункта назначения, была настоящим корытом. Однако Мартынову повезло, охрана его не заметила. И вот, длительное путешествие завершилось. Наум все еще не верил, что у него получилось, что отец не выловил его на полпути к любимой, чтобы тот не огорчал больше Анну Браун своим присутствием, не рушил ее жизнь и прочее, прочее, прочее. Но да, у Наума все вышло.

Спрыгнув с лодки, Наум торопливо шел по песку. А где-то там, за линией пляжа прятался особняк, где, по его предположениям и сведения «шпионов» Агаты и Назара, находилась Анютка.

В дом Наум пробрался также незаметно. И застыл, глядя на хрупкие плечи и собранные на затылке длинные волосы. Хаотичный пучок, но самый прекрасный из всех, которые существовали в природе.

Анна что-то нарезала огромным ножом, стоя спиной к Науму. И парень прикинул, что сначала нужно аккуратно отобрать смертоносное лезвие из рук девушки, а потом уже говорить. Ведь она пораниться может. А это последнее, чего хотел Мартынов.

Бесшумно приблизившись к хрупкой фигурке, Наум положил ладонь на тонкие пальчики девушки. Свободной рукой перехватил ее за талию и аккуратно прижал к себе, чтобы у Анютки не появилось шанса вырваться.

Легкая дрожь пробежала по тонким пальцам. Анна негромко вскрикнула, попыталась вырваться. Но Наум не пустил. Заговорил первым.

— Просто послушай. И я уйду. Обещаю! — хрипло произнес Мартынов.

Анна замерла, не оборачиваясь к парню. А сердце все еще колотилось в испуге.

— Я люблю тебя. Люблю так, что больно не видеть тебя. Но это все пустяки. Я уже большой мальчик. Справлюсь. Я пришел не за тем, чтобы двигать твой мозг. Я просто хочу извиниться перед тобой за все, что натворил. Я кретин и моральный урод. Ты идеальная, замечательная, и я не хочу портить тебе жизнь, — шептал Наум, не найдя в себе сил, чтобы отстраниться. Губами, при каждом слове, он касался шелка волос на макушке девушки, а рука намертво приклеились к ее талии.

— Ты уже испортил, — подсказала Анна, выдохнув.

— Согласен, — признал свою вину Наум, а его ладони легко поглаживали плоский живот Анны. — В этом есть и твоя вина. Свела меня с ума. Вот и начудил на две жизни вперед.

— Совсем охреневший, да? — фыркнула Анна, но Наум с радостью отметил, что девушка не торопится вырываться из его рук, пусть объятия уже и не такие крепкие. Он словно давал ей шанс, выбор, возможность.

— Что взять с сегодняшних малолеток, — с наигранным сожалением вздохнул Наум, а потом серьезнее: — Мне очень жаль, что так случилось с малышом, девочка моя. Правда жаль. Это все моя вина. Я ж чертов гигант. А ты хрупкая совсем у меня.

— Не льсти себе, Мартынов! — фыркнула Анна и вдруг шмыгнула носом.

Наум не мог больше довольствоваться легкими поцелуями в затылок и макушку Анютки. Аккуратно развернул девушку лицом к себе. И утонул в огромных, точно два океана, омутах. В глазах любимой стояли слезы.

— Девочка моя…, — хрипло выдохнул Наум.

— Я старше тебя на пять лет! — отвела взгляд Анна, а вот руки ее осторожно легли на широкую, твердую, надежную грудь.

— Это все мелочи, — парировал Наум, его пальцы легли на девичий подбородок, принялись вырисовывать затейливые узоры, не касаясь губ, а так отчаянно хотелось прикоснуться к ним, вспомнить их вкус, мягкость, сладость.

— У меня нет никакого опыта в общении с мужчинами, — продолжала Анна. — Я старая дева. Синий чулок. Скучная и занудная. Первого моего кавалера я не возбудила даже для того, чтобы у него «встал» на меня. А потом пустил слухи о моей фригидности. А второй мой мужчина толком не понял, что лишил невинности. Думаю, у меня реальные отклонения.

— Ох, бред, — мягко усмехнулся Мартынов, — ты яркая, дико сексуальная, сводишь меня с ума своими очками, улыбкой, и юбками этими строгими. Я ж дурею от тебя. А про мужчин — это супер-гуд. Твой мужчина это я. Понимаешь, у меня девственниц не было раньше. И прошло у нас с тобой все как-то безболезненно.