Шрифт:
Антон ответил просто. Не стал пугать Олиа. Родную свою, которую посмел подозревать из-за какого-то ублюдка сраного.
– А я пришел за тобой. За вами.
Олиа так и сидела, глядя в пол. Бедная.
– Я не смогу вернуться. Потому что Маринка...
– Она моя Маринка.
– Все равно...
Антон вздохнул. Страшно, до жути кромешной боясь, что сейчас оттолкнет его этот хрупкий цветок. Цветок, который он по глупости чуть не выдрал с корнем.
– Хорошо, Ваше Высочество, Принцесса Олиа, как Вам будет угодно. Не соблаговолите ли переехать с наследницей в свежепостроенный дворец в селении «Золотая сказка»?
Олиа взглянула недоверчиво.
– Ты и тут?..
Да, он и здесь преуспел, и здесь стал королем жизни. Ради нее. Ради Олиа, какой-то глупой и смешной частью души надеясь, что вот увидит ее еще, возьмет за руку, поцелует... Сожмет слегка ее тонкие хрупкие пальчики, а потом талию крепче, до сладких мурашек по всему телу, до жарких стонов и биения жилки на шее под его губами...
Бадиор подохнет, как собака. Хуже собаки. Ни одна собака не достойна была того, что эта мразь. Четвертовать... Или оскопить, руки-ноги отрезать, потом на кол. И голову отрубить.
Только так за слезы Олиа. За те мучения, что его девочка перенесла. Да и доченька ее невинная.
За предательство их дружбы, его доверия. Тут, конечно, сам идиот идиотский он был, что подставился. И Олиа так подвел.
Он отмолит. Все грехи свои ужасные перед ней отмолит, все тревоги и заботы уничтожит ее.
А сейчас...
В кухне вдруг показалась растрепанная черноволосая голова.
– Мамочка, а этот дядя — папа?
Антон наклонился, подхватил девочку и усадил на колени.
– Папа.
Что бывает, когда черный пепел превращается в свежий снег? Когда потрескавшееся дно заполняет вода из пока еще крохотных ручейков? Когда счастья так много, что миг — и полетишь к сияющему небу сильной птицей.
Им так много нужно было сделать, наверстать, достичь.
Переезд со съемной квартиры прошел быстро.
Олиа понравился его дом. Их дом, их семейное гнездо. И Маринке понравился. Антон ни на миг не допускал преступную мысль, что эта девочка ему чужая.
Он уже оскорбил, уже предал доверие ее матери. Теперь только искупать.
С работы Олиа, конечно, уволилась. И не только потому что мог их обеспечить.
В то утро после встречи они как Марину в сад отвели, так уже не смогли друг от друга оторваться. Убогая пятнадцатиметровка, тонкие стены — хрень, вся эта придуманная чушь стала им неважной.
У Антона крышу рвало от ее сладкого горячего тела под его жадными руками. Ошалевал, очумевал, словно женщин никогда не знал. Как сопляк какой-то обкончался и отпустить не мог, опять набрасывался.
Вот это и отсрочило казнь Бадиора. Забеременела Олюшка в тот же день. А ему важнее всего ее счастье стало. Боялась она колдуна паршивого, потому Антон и не смел уйти и оставить одну с лютыми страхами.
Только судьба она мудрая. А может, есть где-то справедливость и милость к раскаявшимся грешникам.
Антон и Олиа поженились, растили Маришку и еще дочурку, о сыне подумывали, когда вдруг в доме их открылся портал.
Из него вышел Келсиан, еще один советник Антеона. Тот, кого Антеон несправедливо обидел ради паскуды Бадиора.
Келсиан сказал:
– Ваше Величество! Мы свергли Бадиора и умоляем вас о возвращении! Бадиор убит.
Не захотели силы высшие, чтоб Антеон марал руки о падлу.
Маришка потом смеялась:
– А я всегда догадывалась, что папочка король, я же его маленькая принцесса!
А вот Олиа волновалась за нее, не расскажет ли девочке кто о настоящем папаше.
Антон ответил:
– Он был моим двоюродным братом, у нас общая родня. Маринка моя кровинка, и не спорь.
Они вернулись в свой мир.
Антон был счастлив тем пьяным счастьем, когда после пустыни весь черный, обожженный приникаешь к роднику и пьешь, пьешь жадно, как сумасшедший и больной, чистую воду.
Олиа стала его королевой по законам всех миров.
Теперь навсегда.
Босс и Дочь морского царя
– Ты будешь проклят, едва коснешься меня!
– голубые глаза девки горели такой лютой ненавистью, что он лишь рассмеялся. Чего только от баб ни наслушался, какие угрозы ни кидали.
Эта была горячая, норовистая, необъезженная. С такой скучно не будет. И плевать, кто она, кто её родители и чего она хотела от жизни. Деньги решали в мире Рамона Саторо всё. И деньги у него были.