Глядя на нее исподлобья, он не двигается с места, совершенно точно не собираясь вставать “в очередь”.

На лице Карины все то же смятение.

Выбросив вперед средний палец, она цедит:

— Не буду, придурок.

Отвернувшись, смотрит в одну точку прямо перед собой, полностью игнорируя весь окружающий мир, включай возмутителя нашего спокойствия.

Бросив на меня быстрый взгляд, парень шлепает на ленту перед моими покупками свои презервативы и, проходя к кассе, снова смотрит на сестру. Расплачиваясь, опять бросает на нее взгляд, но она упорно смотрит перед собой, гордо вскинув подбородок.

Кусаю губу, переводя глаза на парня.

— Фрол! Ты идешь? — орет один из его друзей, судя по всему, таких же придурков, потому что шума от них больше, чем от отряда пятилетних детей.

Затолкав презервативы в карман куртки, спокойно покидает кассу, оставляя нас в покое.

— Хочешь шоколадку? — спрашиваю осторожно.

— Нет, — отрезает сестра. — У меня и так задница, как у коровы…

— Да нет у тебя задницы! — злюсь, хватая с полки чертову шоколадку.

Не представляю, как можно отыскивать в себе столько недостатков, в то время, как парни липнут на ее “задницу”, как мухи! Даже этот тип чуть глазами ее не сожрал, а ведь она даже не показывала ему свои фирменные ямочки на щеках.

Недалеко от ее голубого “Пежо” припаркован черный внедорожник “Лексус”, в который пакуется уже известная нам компания.

Замолкаем, потому что вдоль капота расхаживает парень в шапке.

Кажется, у “Лексуса” перевес человека на три, но мне вдруг становится не до чего, потому что перед глазами на секунду все плывет.

Качнувшись, хватаюсь за Карину.

— Ты чего? — взвизгивает сестра.

— Все нормально, — бормочу, треся головой.

Со мной такое уже было.

Забравшись в машину, пристегиваю ремень и закрываю глаза.

— Хочешь воды?

Качнув головой, прошу:

— Отвези меня домой.

Кирилл

Вип-зона на втором этаже “Барабули” постепенно заполняется народом.

Длинный стол и диваны вдоль него. Внизу просматривается танцпол, тонущий в неоне прожекторов и бликах здоровенного диско-шара.

Шум диджейских битов отчаянно раздражает, потому что мое настроение можно охарактеризовать одним универсальным словом — говно.

Съехав по дивану, подношу к губам стакан с двенадцатилетним виски, точно зная, что напиться таким будет сложно, но я намерен рискнуть. В универ я завтра не собираюсь, так что можно попробовать отключить себе мозги алкоголем.

Пригубив янтарную жидкость, перекатываю ее во рту, прежде чем проглотить и обжечь алкоголем пищевод. Откинув на спинку дивана голову, бросаю угрюмый взгляд на противоположный конец комнаты.

На Тане блестящее платье без бретелек и с корсетом.

Просто в яблочко.

Она потрясная. И спереди, и сзади.

Вертясь у входа, принимает поздравления от своих гостей. Стол ломится от цветов, и для нее звучит уже третья песня подряд. Я подарил ювелирку. Серьги. Красивые. Не было времени особо выбирать.

С ее друзьями я не знаком.

Друзей у нее много, но общаться с кем-то из них мне тупо не хочется. Я не рубаха-парень, и заводить новые знакомства от нечего делать не собираюсь. Вокруг меня всегда дофига желающих “дружить”, хоть штабелями укладывай.

Таня ловит на себе мой взгляд, обернувшись через плечо.

Прятать его я не собираюсь, хоть это немного ее смущает, но я не пай-мальчик, и впервые за все время нашего знакомства мне хочется донести до нее это, потому что мне кажется, будто она воспринимает меня слегка розовым и пушистым.

Я не розовый и не пушистый.

Нихрена.

И сегодня я просто злой, хотя она в этом не виновата и валить это дерьмо на нее — свинство, тем более в день ее рождения, но со вчерашнего вечера мои мозги до сих пор не встали на место. В крови клокочет адское желание что-нибудь сломать или кому-нибудь вмазать.

Я влюблен в девушку, и это не Таня.

Хуже всего то, что я даже не пытаюсь с этим бороться. Я просто не знаю, твою мать, как.

Выпрямив спину, именинница перебрасывает за нее шелковое полотно своих волос, и через секунду смотрит на меня снова.

В поле моего зрения возникают знакомые лица.

Это Ник Барков и его шибанутая девушка.

Последний месяц у нее на голове платиновое каре, хотя, если мне не изменяет память, она брюнетка. Это не удивляет. Кто знает, что у этих баб в головах.