После незатейливого моциона самочувствие немного улучшается. Звон в ушах исчезает, сознание проясняется. А вместе с этим постепенно возвращается память.

Я вспоминаю, что много вчера танцевала. Очень много. А потом… потом все, как в тумане… кажется, я сильно спать хотела.

Ужас какой! Я так сильно напилась? Да быть не может! Я же только один коктейль выпила, и тот фруктовый. Или потом я тоже пила?..

Выпив стакан воды, закидываю рюкзак на плечо и выхожу из общежития. До начала пары пятнадцать минут, поэтому я прибавляю шагу.

На ходу включаю телефон, чтобы проверить, не было ли важных сообщений в чате группы.

Захожу в приложение и вижу, что последний, с кем я общалась, был Греховцев.

То, что я чувствую в следующий момент сравнимо с толчком в грудь. Резко затормозив, прижимаю телефон к груди. Меня обтекает поток спешащих на занятия студентом, а я врастаю ногами в землю.

Я вспомнила!

И то, как Максим привез меня вчера домой и то, как я потом, лежа в кровати, переписывалась с Греховцевым.

Боже… какой позор…

Макс пытался меня целовать, зажимал у машины, шептал, какая я красивая. И, кажется, трогал грудь. А я сначала смеялась, потому что было щекотно, а потом пригрозила, что закричу, и убежала.

Открыв нашу с Сашей переписку, листаю в самое ее начало и с облегчением выдыхаю. Хорошо хоть, что не первая ему написала!

Пробегаюсь глазами по сообщениям и жмурюсь от стыда, когда дохожу до дурацких смайликов.

Твою мать, он ведь сразу понял, что не трезвая! А что, если успел уже доложить Герману Дмитриевичу?

Обернувшись назад, ловлю себя на мысли, что готова прямо сейчас вернуться в общежитие за вещами и уехать из города первым же автобусом.

– Привет, ты на лекцию? – спрашивает девушка в легкой белой курточке.

– Привет… - лицо знакомо, кажется, она из моей группы и вчера называла свое имя.

– Лена, - смеется девушка, - у меня тоже половина имен из головы повылетало, но твое я помню… Даша.

– Да.

– Идем?

Бросив тоскливый взгляд за спину, я киваю. Вместе мы доходим до корпуса и бежим на лекцию.

Только сосредоточится на том, что рассказывает преподаватель, у меня не выходит. Сердце гложет тревога. Я уверена, что после вчерашнего будут последствия. И за дерзость перед Греховцевым еще придется ответить.

Минут через двадцать после начала лекции дверь открывается и в аудиторию заглядывает девушка. На вид курс 3 – 4.

– Стрельцову в деканат!

Сердце уходит в пятки. В деканат? Меня? Зачем?

Пока я встаю из-за стола и дохожу до выхода, в голове рождается не менее дюжины предположений. От проблем с документами до жалобы коменданта общежития. Ведь кто-нибудь мог вчера видеть меня в невменяемом состоянии!

Но едва я оказываюсь в коридоре, как в мой локоть впиваются жесткие пальцы, а перед глазами появляется разъяренное лицо Греховцева.

Не говоря ни слова, он тащит меня в самый конец коридора, заканчивающегося тупиком. Я, чтобы не растянуться на полу, еле успеваю переставлять ноги.

Бедное мое сердце грохочет в горле, а живот от страха завязывается в узел.

Я не знала, что он так страшен в гневе.

Дотащив меня до окна, резко разворачивает и впечатывает поясницей в подоконник.

Больновато, но я решаю, что безопаснее терпеть молча.

Оперевшись рукой в оконный откос, он давит взглядом. Чего там только нет – злость, презрение, ненависть…

– Ну, что?.. Пустилась во все тяжкие? – едко шипит он, - прямо с первого сентября?

– Нет…

– Ты для этого с моими друзьями познакомиться хотела? Чтобы по клубам шариться и водку хлестать?

– Я не пила!..

Саша шумно выдыхает. Нависнув надо мной, молча смотрит в окно. Злится. Грудь ходит ходуном, на уровне моих глаз под кожей перекатываются желваки.

– Саша, - произношу тихо, - не рассказывай, пожалуйста, родителям.

Он отвлекается от созерцания пейзажа за окном и переводит взгляд на меня. Смотрит на мое лицо. Очень долго на губы, а потом – глаза в глаза.

Мне становится нечем дышать. По телу медленно расползается жар. В низу живота тяжелеет.

С трудом сглотнув, я пытаюсь отвести взгляд. Греховцев не позволяет. Подцепив мой подбородок двумя пальцами, не дает отвести глаз.

– Твоя дружба с Максом отменяется, - с расстановкой произносит он, - с Алексеем тоже.