Шрифт:
Сегодня на мне фисташковый.
«Фото»
В самом низу живота происходит несильный толчок. Бросив взгляд на ничего не подозревающую Свету, возвращаюсь в переписке.
«Включи воображение, Сашенька)»
Боже, что я творю? По коже несутся мурашки, пальцы подрагивают, а в кровь проникает адреналин. То, что мы сейчас делаем – запретно и грязно. Но от этого еще более волнующе…
Проходит несколько минут, а он все не отвечает. Отвлекся на пирожок или… включил воображение?..
Сообщение приходит, когда я перестаю его ждать.
«Я запретил тебе общаться с Максом»
Что?.. С чего вдруг такая резкая смена темы? И при чем здесь Шагуров?
Сглотнув разочарование, собираюсь написать ответ, но тут прилетает еще одно сообщение.
«Ты сегодня любезничала с ним около общаги»
«Откуда ты знаешь?»
«Я же предупреждал, что буду контролировать каждый твой шаг»
«За мной шпионят?»
Нас с Максимом видели не менее тридцати проходящих мимо студентов. Неужели кто-то из них теперь будет следить за мной?
«Да»
Машинально оглядев комнату на наличие скрытых камер, смотрю в экран телефона.
Он точно маньяк.
«Максим приезжал извиниться» - пишу я и резко замираю, когда меня пронзает догадкой.
«Это ты его избил?»
«Тебе его жалко?»
Господи!.. Они реально подрались из-за меня?!
«Ты больной психопат!»
«Больше он к тебе не подойдет»
Что происходит? Я прекрасно понимаю, о чем его просила тетя Рая – помочь мне освоиться в вузе и, возможно, проследить, чтобы меня никто не обижал. Но то, что делает Саша – переходит все границы. За мной даже мама никогда так не следила.
Я сама в состоянии решить, с кем хочу общаться, а с кем – нет. Он же не станет выбирать мне друзей?..
Выключив телефон, иду в душ пораньше, до того, как соберется вечерняя пробка. А после включаю новый сезон любимого сериала и надеваю наушники.
Только сосредоточить вновь не выходит. Все мои мысли вертятся вокруг говнюка.
Он раздражает, бесит и злит, но самое паршивое – я не понимаю мотивов его поступков. Даже если предположить, что он действительно пытается оградить меня от плохого влияния, то при чем тут мое нижнее белье? Он троллит меня с тех самых пор, как не вовремя вошел в мою комнату.
Зачем?!
Уверена, у его Алины белье куда более откровенное, чем у меня и выглядит она в нем сногсшибательно. Я видела ее в купальнике.
От меня ему что нужно?
Отчаявшись найти ответы на свои вопросы, я сдаюсь. Вновь активирую телефон и иду на страничку его сладкого пирожка.
Половину фото на аватарке занимают пухлые губы. А статус под фото гласит следующее:
«Не стоит слишком настойчиво интересоваться моей жизнью. Она может оказаться настолько интересной, что вы разочаруетесь в своей».
Уф, как пафосно! Если бы ты, Алиночка, не хотела, чтобы твоей жизнью настойчиво интересовались, не выставила бы на всеобщее обозрение более 1800 фото, ага…
Листая однотипные картинки, убеждаюсь, что весь ее мир состоит из шоппинга, тусовок и, конечно, любимого Сашеньки.
Для него у нее имеется отдельный альбомчик, украшенный розовыми сердечками.
Эту галерею фото я листаю гораздо медленнее. Даже не пытаясь справиться с волнением, отворачиваюсь к стене, чтобы Света не увидела, как я любуюсь чужим парнем.
Хорош. Мерзкий, наглый и самоуверенный, но… такой красивый.
Затаив дыхание, разглядываю многочисленные снимки. Саша в машине, Саша на байке, Саша резвится в бассейне, Саша в черном деловом костюме на каком-то приеме, Саша загорает на белоснежном пляже, Саша с футбольной командой, взъерошенный, но счастливый, держит в руках золотой кубок. И еще не менее сотни таких же и почти на каждом из них рядом блондинка. С одним и тем же выражением лица и в одной и той позе.
«Настоящий мужчина, как волк, либо один, либо с одной волчицей. А бегать за овцами – удел баранов» - написано под одним из их совместных фото. На нем, удерживая голову Алины обеими ладонями, он целует ее взасос.
Погасив экран, откладываю телефон в сторону и прячу лицо в подушке.
И зачем только я туда заглянула…
Глава 22.
Сегодня первой парой нам поставили психологию. Как и советовал Саша, я сразу занимаю место в первом ряду и зову с собой Лену. Вдвоем сидеть перед грозной Королевой будет не так страшно.
Она оказывается именно такой, какой я ее себе представляла после рассказа Греховцева. Высокая плотная женщина лет пятидесяти с цепким взглядом и строгим выражением лица.