– Увидишь венецианское палаццо изнутри, это почти поход в музей, тебе понравится, -говорит Андрей.

Да, звучит, и в самом деле, интересно. И все же мне не хочется делить Андрея с его венецианскими друзьями, особенно с этой Розой — мне не понравилась ее манера держаться с ним по-свойски. Что-то я сомневаюсь, что они просто друзья. Хотя, если подумать, дружить с сиреной вообще проблематично — я вспомнила Егора с Сашей. Наверное, он вскружил ей голову, как и многим другим девушкам. Нужно к такому привыкать.

Мы не спеша заканчивали обедать, слушая щебет птиц, любуясь садом. Мы снова были беззаботны и счастливы, как раньше. Я предавалась мечтам о будущем: как здорово быть вечно молодыми, влюбленными, свободными!

Восхитительный, прекрасный мир, жди нас!

Утром мы гуляли по Венеции: кормили голубей на площади Сан-Марко, катались на гондоле по слишком узким для катера каналам, целовались на каждом мосту, по которому проходили. Я даже уговорила Андрея пообедать пиццей, которую делали прямо на улице в небольшой кафешке под открытым небом, возле церкви Сан Сальвадор. Я не прочь остаться подольше в этом городе и больше никуда не ехать! Греция подождет.

После обеда мы повернули обратно к отелю — пора было готовиться к приему. Сегодня я не против ни бриллиантов, ни вечернего наряда, ни изысканной прически — нужно же бросить немного пыли в глаза богатым друзьям Андрея. Нужно соответствовать.

По-моему, это худшая часть жизни обеспеченных людей — им приходится прикладывать слишком много усилий ради ни пойми чего. Ты просто обязан быть самым красивым, элегантным, образованным. И ни дай бог проявить дурной вкус! Это уже не свобода, а полная противоположность ей. Ладно, постараюсь, если не ради себя, так ради Андрея.

В салоне красоты при отеле мне уложили кудри возле затылка — парикмахеру даже особо делать ничего не пришлось. Вернувшись в номер, я увидела, что Андрей надел фрак. О боже, я еле удержалась от смеха! Да, нет, ему идет, даже очень, но этот наряд так непривычен, не хватает только цилиндра с моноклем, и вот он — образ карикатурного богача! Но красавчикам, вроде него, такие вещи только к лицу.

У меня было подготовлено очень красивое кружевное платье цвета пыльной розы — в самый раз под цвет моих волос. И к нему прилагался корсет. Андрей очень лихо меня в него затянул — наверное, ему уже приходилось делать нечто подобное.

Я подкрасилась, надела серьги в виде длинных нитей, состоящих из каплевидных бриллиантов в сложной резной оправе, кольцо, браслет и кулон — еще одну бриллиантовую каплю. Надела туфли на шпильках. Сегодня я очень красива, даже для себя. И Андрей тоже, я рассматриваю его, прищурив глаза. Просто вау. Парни не должны так шикарно выглядеть — это противоестественно! Как будто у девушек мало причин бояться соперниц.

– Ты потрясающе выглядишь, не могу дождаться момента, когда я смогу избавить тебя от этого платья, -шепчет мне Андрей в лифте.

– А может, нам никуда не ходить, тогда и ждать не придется?
– я закусываю губу и придвигаюсь поближе к нему.

– Ну уж нет! Я хочу тебя всем показать и со всеми познакомить!

Андрей спрыгнул в катер, подал мне руку, я подобрала шлейф платья и аккуратно спустилась вниз. Он завел мотор, мы проплыли недолго вдоль Гранд-канала и остановились возле горящего всеми огнями дворца. Мраморное кружево поздней готики красиво выделялось на фоне красных стен.

Мы поднялись на причал, Андрей подал приглашение дворецкому, стоящему возле распахнутых дверей, и мы прошли в пышно отделанный цветным мрамором холл. В гостиной собралось очень много народу, возле дверей стояла Роза в роскошном красном платье, на ее груди переливалось великолепное ожерелье. А рядом с ней, наверное, ее сестра, Велия, в черном, подчеркивающем белизну ее кожи. На ее шее поблескивал кулон в виде единственного крупного рубина в оправе из мелких бриллиантов.

Андрей с гордостью представлял меня друзьям, среди которых были предприниматели, писатели, художники, представители знатных венецианских семей. Я здоровалась с ними, но так и не смогла никого как следует запомнить.

Я взяла креветку на шпажке у официанта и бокал шампанского. Андрей увлекся разговором, а я, хоть и хорошо говорю по-английски, быстро потеряла нить беседы.

Я принялась разглядывать зал. Он тоже был выдержан в духе поздней готики, стены были декорированы плитками из зеленого и красного мрамора и увиты сложным переплетением белого. Высокий сводчатый потолок украшала люстра из муранского стекла, будто состоящая из множества тонких полупрозрачных ракушек. Как бы мне хотелось обойти это палаццо полностью! В дальнем конце зала я увидела написанную маслом картину в богатой позолоченной раме.

– Я взгляну поближе?
– спрашиваю я Андрея.

Он кивнул, а сам продолжил разговор. Да он и не заметит, что меня нет! Я прошла мимо мужчин во фраках и дам в вечерних платьях и остановилась возле картины.

Я попыталась угадать автора, но это было трудно. Я ведь не эксперт! Темные краски, характерные для позднего Тициана. Но манера не его, и натурщица чересчур субтильная. Но точно поздний Ренессанс.

– Это Тинторетто, -ко мне незаметно подошла Велия.