Выплакавшись, я постаралась успокоиться и начать разумно рассуждать. Андрей и Роза… Это между ними точно не в первый раз, и любовь ко мне, в которую я, наверное, верю, ничего для него не изменила. Доброта и порядочность, так же как ум и склонность к рассуждениям не всегда идут рука об руку, хоть и кажутся тождественными понятиями.

Остается только решить, как к этому относиться. Но я уже определилась со своим мнением — измены я не потерплю. Нет! Сгорю в аду, но не стану оправдывать парня-предателя! Мне вспоминается Женин Максим, и во мне все так и содрогается от омерзения. Нет уж!

Но они с Максимом все-таки не похожи. Андрей всегда заботился обо мне, буквально на руках носил. «Носил на руках» — так бабушка выразилась о моем отце, он-де любил мою маму. А что в итоге? Ее задушил его бойфренд, наверняка тоже находившийся под заклятием. Вот тебе и любовь. Симпатичный, слегка женоподобный Эрик… Может быть, отец сам велел ему убить ее, мама не слышала, что он ему на ухо сказал. Ужасно!

Надеюсь, эта ситуация не изменит моего отношения к людям нетрадиционной ориентации? Мне бы этого не хотелось. В конце концов, если бы люди выбирали, какими им родиться, все остановились бы на старых добрых отношениях между мужчиной и женщиной, учитывая, сколько проблем и сложностей повлек бы за собой другой выбор.

Но может быть, я сгущаю краски? Ну посмотрел Андрей на другую, зажал ее в темном углу, шептал нежности на ушко… а может быть и еще много чего делал, когда я ушла. Чтоб он провалился! А-а-а!

У меня снова выступили слезы на глазах. Я вытерла лицо и снова постаралась вооружиться логикой, не обращая на эмоции внимания. Может быть, это был первый и последний раз? «Кто никогда не ошибался?» — это ведь мои слова.

Да только что-то не слышно было в его голосе особого раскаяния. «Мила, ты все не так поняла! Ты ведешь себя, как ребенок!» — вот гад. Я себя поедом ела, когда Андрей меня поцеловал в первый раз! Я до сих пор не могу себе этого простить, хоть ничего такого и не сделала. Он меня поцеловал, он — сирена, поцелуй не мог не вскружить мне голову. И как мне потом было стыдно! А Андрей ничего, бодро держится, подлый обманщик!

Нет, изменил один раз — будет изменять постоянно. Смогла жить без Антона, смогу и без Андрея.

Но эта мысль вместо того, чтобы успокоить, ввергла меня в пучину боли и отчаяния. Андрей!.. Как же я без него?.. Без его озорства, без его силы… Без его красивых каре-зеленых глаз, без его любви и заботы! Я обняла себя руками, пытаясь заглушить эту боль.

Пережить разлуку с Антоном мне помог Андрей. Теперь же я одна. Совершенно одна. И за это я ненавижу его.

Так же сильно, как люблю.

Я шла по рукаву, ведущему из самолета в здание аэропорта, сквозь огромные окна от пола до потолка открывался безрадостный вид: серый асфальт взлетной полосы, темно-синие тучи, тяжелые, медленно плывущие в небе над верхушками деревьев. Каким все это кажется тоскливым после ярких красок Италии, после долгих недель счастья и любви!.. Это похоже на ломку, на детоксикацию. Наверное, стоило бы порадоваться — я ведь вернулась на Родину. Но, увы…

Аэропорт, это детище технического прогресса, с его минимализмом и обилием хромированных деталей — запутанный, огромный, он мог бы вдохновлять художников-экспрессионистов. Поднявшись по эскалатору, я встала в очередь к окну паспортного контроля. Что ж, есть время подумать, что мне делать дальше. Найти жилье и работу, вот что. Купить симку, уничтожать предыдущую было глупо. В Москве мне нужно прожить всего три недели, а там в вузах начнется приемная кампания, я подам документы, мне дадут общежитие, и на этом мои странные приключения закончатся. Жизнь войдет в привычное русло.

Да, все это звучит разумно.

Воспользовавшись вайфаем, я присмотрела недорогой хостел на первое время. В Москве я была всего один раз, мы с классом ездили на экскурсию на автобусе. Жили несколько дней в гостинице рядом с Лосиноостровским лесом. Старые добрые деньки.

Получив багаж, я, следуя указателям, нашла остановку аэроэкспресса. Усталость давала о себе знать, я уснула, едва села в кресло поезда. Проснулась уже на Белорусском вокзале и вышла на перрон вместе со всеми, чуть не забыв сумку на багажной полке. Прошла сквозь железные ворота, встала рядом с зеленым зданием вокзала с гудящей после сна головой, огляделась по сторонам…

И будто оказалась в аду.

Огромный, холодный, равнодушный город, в котором я — незваная гостья. Что я тут делаю? Мимо идут люди, не замечая никого вокруг, их лица напряженные и замкнутые. На грязном асфальте среди окурков мечутся голуби. Поезда приходят и уходят с шумом, трещат провода. Моя уверенность в том, что я поступила правильно, уехав из Венеции, поколебалась. Господи, отмотать бы время назад, надавать Андрею пощечин и на этом прекратить нашу ссору!

Нет уж! Я сильнее, чем сама думаю! Найду свой хостел, отосплюсь и, может, смогу почувствовать себя здесь своей. И если я решу вернуться к Андрею, сделаю это на трезвую голову, а не под влиянием страха неизвестности.

Это все иллюзия. Мне ведь раньше нравилась Москва! Но не в этот раз…

Сегодня этот город для меня — враждебный лабиринт, в котором я, крошечная песчинка, обязательно потеряюсь. От одиночества у меня на глазах выступили слезы. Я никогда еще не была так несчастна, так потеряна. Мне и хотелось бы обвинить в этом Андрея, но строго говоря, во всем виновата я одна.

Я сама во все это ввязалась, мне и выпутываться.

Я проснулась рано утром на своей койке в комнате на восьмерых человек. Сегодня я чувствую себя немного лучше. И все равно плохо. Убогость обстановки производит на меня гнетущее впечатление, а от одиночества тяжело на сердце.