И только услышав плохо сдерживаемую ярость, боль в ее голосе, когда она попрощалась со мной и бросила трубку, я понял, что наговорил лишнего. Я перезвонил ей — хотел взять назад свои слова, извиниться, объяснить все, в конце концов, но она не отвечала. А потом выключила телефон. И вот тогда я ощутил настоящий страх.

Я заснул, сжимая в объятиях ее платье, а когда проснулся… О, мне не забыть тот миг, когда я понял, что не чувствую ее присутствия, не ощущаю ее биополя, совсем! Она сделала это. Она разорвала нашу связь, преодолела огромное расстояние и вышла из-под заклятия, наложенного мной. Я не мог поверить в это!

А когда мне на ум пришла другая возможная причина, почему я не чувствую ее присутствия… Такого страха я не испытывал ни разу за всю свою жизнь. Ее телефон по-прежнему не отвечал.

В панике я позвонил Велии, она успокоила меня, сказав, что Мила жива. У меня отлегло от сердца, и все же главная проблема никуда не исчезла. Я должен был вернуть ее, во что бы то ни стало! Я попросил Велию подъехать к ресторану недалеко от моего отеля. Она невероятно сильная ведьма, другой такой я не встречал.

Встретив девушку на пристани возле ресторана, я проводил ее внутрь, мы поднялись на веранду с видом на Большой канал. Не успели мы сесть, как она, сверкнув глазами, заявила:

– Ты — наивный дурак!

Резкость слов смягчалась звучанием ее голоса, нежного и мелодичного. Сестры Пизани, наверное, самые красивые девушки, каких я только видел в своей жизни, не считая Милы, конечно. Блестящие темные волосы, светлая кожа, большие глаза в обрамлении удивительно густых ресниц. Губы, алые, идеально очерченные.

Но как же они с сестрой не похожи по характеру! Велия, с ее благородством, мудростью и проницательным взглядом, всегда немного пугала меня. У меня нередко возникало ощущение, что она видит меня насквозь и сурово судит, за каждый мой проступок, за каждую неблаговидную мысль.

– Роза наложила на тебя заклятие и уже не в первый раз, -продолжает она, поправляя платье из вишневого шелка.

– Что?! Что еще за заклятие?
– я наклоняюсь вперед, вцепившись пальцами в столешницу.

– Простейшее, заклятие вероятностей. Тебя не удивляло, что каждый раз, приезжая в Венецию, ты расставался с девушкой?

– И ты только сейчас говоришь мне об этом?

Заклятие вероятностей… Это не поможет мне вернуть Милу. Роза ни к чему меня не принуждала, просто увеличила шансы, что мы расстанемся. Если бы такой вероятности не существовало, у нее бы ничего не вышло.

– Ты мой друг, а она моя сестра, -приподнимает брови Велия, -я и сейчас тебе это рассказываю только потому, что хочу, чтобы вы с Эмилией помирились. Бедная девушка! Вы с Розой ни о ком, кроме себя, не думаете! Но ты небезнадежен, может, она тебя и простит.

– Я хочу вернуть ее, Велия… я люблю ее… очень сильно. Ты можешь увидеть хоть что-нибудь?
– я провожу руками по лицу, запускаю пальцы в волосы.

Мила… Ну почему ты не дала мне ничего объяснить?

– Ты же знаешь, что нет. Магические создания каждую секунду перекраивают судьбу по-своему, вмешиваясь со своей магией куда надо и не надо.

– Но ты же можешь… вернуть ее мне?

На ее лице отразилось презрение:

– Я могу увеличить вероятность, что вы с ней встретитесь… Но я не стану заставлять ее с тобой встречаться, если ты об этом.

Я раздраженно вздохнул. Эти девушки, правильные до безумия… неужели мир рухнет, если они обойдут пару острых углов, нарушат пару никому не нужных правил? Велия с ее презрением, Мила, бросившая меня… из-за чего?..

– Ладно, -говорю я, -ты не видишь будущего и не можешь помочь мне вернуть ее. А что ты вообще можешь?
– вопрос звучит слишком резко.

Велия слегка поджала губы, но в ее глазах я увидел жалость.

– Я могу сказать тебе, что ваши судьбы связаны. На этом все.

Закрыв лицо руками, я сидел так какое-то время. Потом снова вздохнул и выпил воды. Мы сидели, ничего не говоря друг другу, а потом Велия нарушила молчание:

– Мы все как-то расплачиваемся за наши способности. Это неизбежно, это закон Вселенной. Возможно, пришло твое время платить.

Я похолодел:

– Это пророчество?..

Она не смотрела на меня, ее взгляд скользил по поверхности воды, а пальцы отбивали на столе какой-то ритм.