А сейчас при свете дня, и ощущая себя как разбитое корыто, чувства полярно поменялись. Мне захотелось вновь сбежать. Я снова робела. Как посмотреть на них при свете дня, да я же со стыда сгорю.

Я со стоном откинулась на подушки. Это мне наказание за мою похотливую душонку.

Долго убиваться не получилось, организм, понявший, что хозяйка изволит бодрствовать, предъявил список естественных нужд. А именно очень захотелось в туалет, и принять душ, а особенно почистить зубы. И что из этого хотелось сильнее, вопрос.

После душа стало легче. Немного отпустило. Я завернулась в полотенце, и вышла в комнату, и тут же и встала, поняв, что всё, что имею здесь из одежды, это мои ярко-желтые конверсы, и полотенце, которое собственно на мне. Раздевалась, если можно так сказать, я вчера в спортзале, и сумку с собранными вещами оставила на кухне. Блин, у меня даже телефона с собой нет, а судя по свету за окном, утро уже давно не ранее и так-то на работу пора.

Что делать? Ждать пока, кто-то из моих любовников вспомнит обо мне. И вспомнит ли? Как всегда все, решив за меня, и посчитав, что так даже удобнее, я без работы.

Затянув потуже узел на полотенце, и собрав влажные пряди в пучок, двинула на поиски сумки.

В коридоре было тихо и темно. Под ногами была холодная плитка, и встала на цыпочки. Стены были выполнены из какого-то тёмного дерева. В утопленных нишах сверкали матовым стеклом светильники, висели какие-то чёрно-белые фото. Я особо не всматривалась, потому что была сосредоточена, на светлой арке впереди, откуда убегала вниз лестница, а вслушивалась в звуки дома.

Спустившись на один пролёт, я прислушалась. Где-то в глубине дома, распознала голос Кирилла. Его низкий тембр ни с кем не спутаешь. Судя по тому, что говорил он один, и делал паузы, это был телефонный разговор, и доносился его голос где-то дальше кухни, которая как я запомнила, была почти рядом с лестницей. Направо из просторного холла. Больше никого и ничего.

Я решилась, метнулась вниз, и влетела в просторную кухню. Сумка стояла там, где я её и оставила. А ещё был накрыт стол на троих. Тосты, яичница, сыр и бекон. Овощной салат. Румяные булки. Кофейник. Графин с соком. Белые кружки, на таких же блюдцах. Прозрачные высокие стаканы. Эта была настолько идеалистичная картинка, словно я заглянула на страницы в один из модных женских журналов. И меня если честно это смутило. Потому что… потому что… ну кто я для них? Очередная любовница. И пусть Кирилл настаивает на сожительстве, так ему видимо проще. Вот это похоже на отношения. А какие могут быть отношения у нас троих?

Из ступора меня вывел приближающийся голос Кирилла. Я схватила свою сумку, и метнулась к лестнице, правда пробежала прямо под носом у него, который, опешил немного, но потом рявкнул мне вдогонку остановиться, но я уже неслась по лестнице, оглядываясь, боясь, что кинется следом.

Да так со всего маху, врезалась в Сашу.

— Эй, конфетка, ты откуда? — рассмеялся он, прижимая меня к себе.

Он уже был при полном параде, чисто выбрит, одет. На элегантной черной рубашке поблескивали кожаные ремни, оплетающие плечи.

— Это что? Кобура? — удивилась я, пытаясь выбраться из его рук.

— Ага, — ухмыльнулся он, и полез руками под моё полотенце.

— Саша! — взвизгнула я, почувствовав, как он щипнул меня за ягодицу.

— Зеленоглазая, что за херня? — послышалась сзади. Кирилл всё же настиг меня. — Ты чего голая по дому бегаешь?

И тоже не преминул воспользоваться тем, что Саша оголил мои ягодицы, шлёпнул по ним. Я снова взвизгнула и отскочила к стене. Уставилась исподлобья на двух мужчин. Они смотрели снова жадно, и жарко, и я прекрасно знала, чем это всё закончиться.

— Так, — я постаралась придать голосу твёрдость, хотя когда тебя раздевают взглядом, да ещё и два мужика, сделать это, становиться сложнее.

— Так, — повторила, — сколько время?

Кир глянул на часы на запястье.

— Восемь уже, — ответил он, и придвинулся.

— Так, я одеваться. Мне на работу пора, — толкнула его легонько, и, подхватив выпавшую сумку, поспешила к нашей спальне. Они двинулись за мной.

— Одеваюсь я одна. Вы меня итак всё ночь мяли, у меня от вас всё болит, — рявкнула напоследок и закрыла перед их носами дверь, и легла тут же на неё, выдохнув совсем не уверенная, что они не войдут. Но они не вошли, и я спокойно собралась, и порадовалась тому, что у нас на работе свободный дресс-код, потому что можно было надеть свободный и закрытый джемпер, так как всё моё тело было в их отметинах.

— Так зачем тебе кобура? — спросила я у Саши, когда мы сидели все втроём за столом и завтракали. Я ела с таким удовольствием, и аппетитом. Так было только однажды в больнице после операции, когда принесли мне положенный бульон и сухари. Так вот вкуснее того бульона, тогда ничего не было. Так и сейчас. Я просто наслаждалась каждым кусочком, такая я была голодная.

— Ну как зачем, — вместо Саши ответил Кир, попивая кофе, — ты же сказала что мы бандиты. А какие бандиты без пушек?

— Я сказала, что ты бандит, а не вы, — поправила я его, и показала язык, когда он скривился.