— Я звонила тебе, — шмыгнув носом, сказала, рассматривая зелёные глаза, и ища в них фальшь. Не было там ничего кроме искреннего беспокойства, и может капли снисходительности. Вроде, как женщине простительны слёзы.

— Где ты был? — задала следующий вопрос, затаившись в его тёплых объятиях. В них было хорошо, уютно, и хотелось верить этому беспокойству и вниманию с его стороны.

— У нас проблемы в компании, может ты заметила… — он слегка усмехнулся.

— Саш, кто я для вас? — не стала ходить вокруг, да около, спросила напрямую.

— Ты наша женщина, — не моргнув и глазом, ответил он.

— Женщина, — горько усмехнулась я, и упёрлась в его грудь, оттолкнув от себя. — Свою женщину не игнорируют, когда она звонит, и не посылают, когда не в настроении…

— Глупая конфетка, — рассмеялся Саша, чем обескуражил меня, — ещё и замужем была. Лишь только с близкими людьми, мы позволяем себе быть самими собой. Злыми, равнодушными порой, потому что всегда уверенны, что нас принимают такими, какими мы есть.

— Но… — всё же захотела возразить, хотя сказанное им уже доходило до меня.

— Я видел, что ты звонила, но не смог ответить. Был уверен, что ты поймёшь, когда объясню тебе при встрече. И когда закончил, тут же поспешил домой.

— А…

— А Кир, — предугадывая мой следующий вопрос, перебил Саша, — просто вспыльчивый придурок, который не держит язык за зубами. Тоже расслабился. Ты словно всю жизнь с нами.

Я только всхлипнула.

— Да мы оба придурки, рядом с тобой, вертишь нами, как хочешь, — заговорил он уже ниже, проходясь губами по моим щекам собирая остатки слёз. Уводя влажный след на скулы, и ныряя за ушко. Стало сладко и от поцелуев, и от слов.

— Я верчу? — недоверчиво пролепетала я, хотя уже растеклась лужицей перед ним.

— С самого начала, все, так как ты хочешь, — продолжал Саша, прокладывая поцелуями дорожку к моей шее и ключицам.

— Серьёзно? — немного опешила я, считая те события, что принесли в мою жизнь этих мужчин, заслугой всё же их упрямства.

— Неужели мы где-то заставили тебя? Принудили в чём-то? — Саша посмотрел на меня затуманенным взглядом, немного отстраняя от себя.

— Не заставили, но были настойчивы, — не сдавалась я.

— Это потому что, мы сразу поняли, как я ты…

— Распутная шлюшка? — закончила я за него.

— Дурочка, — мягко рассмеялся он, — никакая ты не шлюшка.

Он огладил моё лицо своими большими ладонями, окончательно, утирая остатки слёз с него.

— Ты очень открытая, отзывчивая, горячая и нежная, — заговорил он, — и пиздец, какая красивая.

Ткнулся своим стояком мне в живот.

— Чувствуешь, как действуешь на меня, — заурчал Саша, и сжал мои ягодицы, притираясь крепче, — на нас.

— Саш, у вас никого кроме меня? — выдохнула на одном дыхании.

Он сфокусировал на моём лице взгляд.

— Неужели по Кирюхе не видно, — усмехнулся он, — что он один сплошной нерв. Он уже неделю, как ты не спишь с нами, всех вокруг разматывает.

Я слегка смутилась. Что-то перегнула я с воздержанием. Не особо беспокоилась об этом, помня, что с Вовой мы могли неделями не спать, и муж был спокоен вполне. Конечно, и секс у нас был, не сродни нынешнему, но всё же не предвидела я такого исхода. Это получается, что в сегодняшнем скандале виновата я?

— А ты? — спросила я. — Вполне спокойный.

Я прищурила глаза, опять же хотела уловить лукавый блеск в его глазах, когда он мне хоть что-то скажет. Но Саша только рассмеялся.

— Я что должен убивать всех вокруг, чтобы доказать что хочу тебя? — отсмеявшись, он снова притянул меня к себе, и зарылся носом в моих волосах. — Тебе не кажется конфетка, что двоих таких ты не потянешь?

Его руки снова спустились ниже талии, под резинку моих домашних брюк. Пальцы рисовали восьмёрки на коже, обжигая её.

— И всё же, Саш, — настаивала я на ответе.

— Да нет никого у нас, — выдохнул он мне в губы, — ни у меня, ни у Кирилла. Только ты есть, строптивая конфетка. Мурыжишь нас…

Он не договорил, начал целовать, и я с удовольствием отозвалась, успокоившись окончательно. Обхватила его за шею, притягивая ближе, и застонала от блаженства, ощущая его вкус. Чувствовала крепкие объятия, и бесстыжие руки, что скользили в разорванную футболку, сжимая грудь, то вновь возвращались в спущенные уже до бёдер брюки.