Я застонала, получив очередной шлепок, и непроизвольно подала ягодицы выше, требуя безмолвно, заполнить меня.

— Хочешь? — издевался Кир, теперь поглаживая горящую кожу на ягодицах.

Отвечать нельзя, и поэтому я двигаю бёдрами, уперевшись ладонями в гладкую поверхность стола.

Я слышу, как жужжит его бегунок на брюках, и через мгновение в меня упирается его член.

— Хочешь мой член? — снова спрашивает он.

И я киваю, и снова падаю бёдра назад, встаю на носочки, чтобы подстроиться под него.

— Снова смылась, хотя хочешь мой член? Где тут логика, а зеленоглазая? — наклонившись ко мне, шепчет Кирилл и потирается между моих ног, водя по возбужденной плоти своим огромным членом.

— Ты сам виноват, — вырывается у меня, и я разворачиваю голову ловлю его губы, что так близко ко мне и срываю быстрый поцелуй.

— Ну что опять отлупишь? — выдыхаю, когда он отстраняется, смотрит как-то совсем по-другому. Нет, там и похоть, и желание, и свойственное его взгляду пренебрежение, но сейчас всего на мгновение мне кажется, мелькнула нежность, смягчила этот взгляд, и это видимо удивило его самого, потому что он опять склоняется и уже сам ловит мои губы, и жадно целует, и вместе с тем, мягко толкается в меня, заполняя собой до придела.

Я выдыхаю со стоном. Это именно то, что мне нужно. То чего я так хотела. По телу бежит дрожь, кровь приливает к лицу, и тут же несётся вниз, к более возбуждённым местам.

— Что опять больно? — спрашивает Кирилл, и голос его ощутимо просел.

— Нет, нет, всё хорошо, — поспешно бормочу я, понимая, что наш сценарий сменился, — ещё.

— Простишь меня, зеленоглазая? — снова склоняется он ко мне. — Ведь по кайфу же тебе подо мной!

— Хорошо, только не останавливайся, прошу, — бормочу как в бреду, потому что мне кажется, если я не кончу, то умру.

И Кирилл начинает действовать быстрее и жестче, сжимая мои ягодицы, и именно так, как мне хочется, именно так, как мне надо, чтобы улететь в космос.

Я кончаю так бурно, что напрочь забываю, где мы находимся, да что там, я забыла об этом еще, когда он подошел и пленил своим взглядом. Я так скучала по нему, по этим крышесносным эмоциям.

И только когда я прихожу в себя-то понимаю, что у нас есть свидетель.

Саша отстраняется от косяка, к которому прислонился и щелкнул замком на двери.

— Снова попалась, конфетка, — как всегда в своей манере усмехнулся он, и подходить к нам ближе.

Он тоже в темном костюме, только вместо рубашки водолазка, черная, закрывающая его до самого горла. Как всегда чисто выбрит, волосы в идеальном порядке, лукавый блеск зелёных глаз, из под длинных светлых ресниц. Губы складываются в ухмылку, словно он и не сомневался никогда, что мы снова встретимся.

Кирилл приподнял меня, отвлекая от разглядывания подходящего ближе Саши, развернул к себе лицом. Я глянула вниз. Он всё ещё был возбуждён, эрегированный член торчал из расстегнутой ширинки. Блестел набухшими венами, вибрируя и подрагивая от напряжения.

Кирилл молча, усадил меня на столешницу, развёл ноги, и снова завладел моим горлом, поднял мою голову выше, так чтобы смотрела на него. Толкнулся, входя на всю длину.

Я застонала, закатила глаза, принимая его, и утонула в его тёмном взгляде, снова заменившего мне весь мир. Он надавил на горло, принуждая меня откинуться на спину, на переговорном столе, и свесить голову вниз. Туда где стоял Саша.

Теперь Кир брал меня, не сдерживаясь, так как ему хотелось, сжимая до синяков мои бёдра, тихо порыкивая от удовольствия.

Саша же присел на корточки, и накрыл мои губы своими. Страстный поцелуй, со вкусом карамели, добавил градуса в температуру плавления моего тела, и я послушно обняла Сашу за шею, выдыхая в его рот стоны.

Саша слегка сместился, уходя выше на мою шею.

— Какая же ты сладкая, конфетка, — бормотал он, прикусывая мою кожу, а руки уже мяли мою грудь, освобождённую из кружева бюстгальтера. И я гнулась между ними, реагируя на всё, что со мной происходило. Сгорала до тла, снова возрождалась, и так по новой.

В разнобой, и по очереди тренькали наши телефоны, но мы все были заняты, чтобы ответить.

Саша вдруг отстранился, и я услышала шелест одежды, а потом к моим губам приставил возбужденный член.

— Открой ротик, конфетка, — просипел он, придерживая мою голову, вплетаясь пальцами, в мои волосы и нежно провёл по губам сам, размыкая их.

Головка тут же толкнулась, и на языке пополз терпкий вкус плоти. Движения Кирилла стали ещё острее. Его явно вдохновляло то, что он видел.

Я медленно втягивала жёсткую плоть, впервые оказавшись в таком положение для минета. Саша продолжал поддерживать мою голову, другая его рука сжимала мою грудь.