— Ты не напрягайся, и не думай там себе лишнего, — увещевает он меня, вталкивая купюры мне в ладонь, — телефон новый купишь, платьишко, бельишко.

— Оплата издержек, — скрипит мой голос.

— Свет, давай без хуйни…

— Что так мало? — перебиваю его.

— Мало? — удивляется он, и тянется к заднему карману, достаёт сложенную вдвое наличку стянутую клипсом. Я выхватываю все деньги, снимаю клипсу, здесь помимо рыжих пятитысячных купюр, есть тысячи и синие двухтысячные, также зелёные доллары.

— Сойдет, — говорю и ловко встаю с его колен, подхожу к окну распахиваю створку, и швыряю все деньги за окно.

— Пошёл ты на хрен, меценат! — показываю ему средний палец.

— Бля, ебанутая! — тянет ошарашено Кирилл, поднимаясь с кровати. Я пролетаю мимо него, сталкиваюсь в дверях с Сашей.

— И ты тоже иди на хрен! И везти меня не надо, я сама доберусь.

— Чё за кипишь? — не понимает он.

— В окно глянь, — кивает Кирилл, а я, тем временем сворачивая ногти, открываю замок, и, подхватив сумочку, несусь к лестнице, потому что не смогу все девять этажей спокойно стоять, лучше я по лестницам, и по фиг, что на каблуках.

Твари! Ненавижу! И их ненавижу, и себя дуру ненавижу! И видеть не хочу! Сука благодетели! Козлы!

Я разъяренной львицей выскакиваю из подъезда, и под всё ещё летающие купюры, лечу, словно пуля по двору. Оборачиваюсь и вижу их в окне, и показываю им фак, скрываюсь в арке. Ловлю первую попавшуюся попутку. Меня охотно подвозят, мой вид этому благоволит. Главное чтобы до дома довезли. Мужчина, что остановился, всю дорогу, косился на меня, как на ненормальную, потому что я сижу и всхлипываю и утираю злые слёзы со щёк.

Вот дура! Дура!

Он даже денег не взял, хотя на такси у меня были. Я поблагодарила его, и вывалилась неуклюже из машины, потому что запал уже пропал, и стало так муторно, от всего произошедшего, что я еле доплелась до дома. Свалилась на диван, и опять расплакалась.

— Светлана, подумайте ещё раз, что же вы так торопитесь? — всполошился Валентин Юрьевич, когда я не запланировано в свой выходной явилась увольняться, и прямо подскочил из-за стола, преграждая мне путь.

— Вы не имеете права меня удерживать! — разозлилась я. — В связи с переездом в другой город, я могу уйти без отработки. И вам придётся поискать другую дуру, которую вы будете подкладывать под бандитов!

Лицо Валентина Юрьевича вытянулось, он не ожидал видимо дерзости, от покладистой и исполнительной сотрудницы, коей я была, пока не попала в руки к бандитам. И после того как они мне признались, что по большому счёту это дело рук хозяина отеля, я решила уволиться. И не только поэтому, мне не хотелось больше даже невзначай встречаться не с Киром, не с Сашей, а то, что они сюда наведаются это точно.

— Светлана, поймите меня правильно…

— Совершенно нет никого желания вникать в причины ваших поступков, оставьте это для себя, — вздохнула я, мне и своих проблем хватает.

— Светлана, я настаиваю, чтобы вы остались…

— Я знаю, вы боитесь, что они спросят с вас. Ведь вы должны теперь беречь меня, как сотрудника.

На лице хозяина расплылась виноватая улыбка, но тут, же погасла, когда я резко встала.

— Но вот мне, совершенно всё равно, — отрезала я, — как вы мне тогда сказали, постарайтесь, чтобы вас не убили. До свидания, Валентин Юрьевич!

Я обошла его, и покинула кабинет. Удерживать насильно он всё равно меня не сможет, максимум не выплатит зарплату, ну что ж, буду что-то думать.

Но на следующий день, мне позвонили из бухгалтерии, и попросили придти за документами. А к вечеру, на карту пришёл расчёт. Видимо Валентин понял всю патовость ситуации, и отдал соответствующие команды. Всё я свободна! Что делать дальше?

Вова уже как два дня не появлялся дома, скорее всего, засел, у своих дружков алкашей, где они только деньги берут? Я не сильно волновалась, прошли те времена, когда я не спала ночами, дожидаясь его пьяного, с очередной гулянки. Туда же канули, все мои слёзы, и сожаления, увещевания, угрозы. Мне просто стало всё равно. Мать его самоустранилась, оставив на моих плечах заботу о её сыне. И я держалась сколько могла. И надо посмотреть правде в глаза, наверное, и не было любви между нами, если первое же препятствие так развело нас, не сплотило, а, наоборот, раскидало, словно и не были мы близки. Не было словно тех жарких ночей, и признаний, что никто, и никогда. Что единственный, что единственная, во всё мире, и только жизнь вместе имеет смысл. Это грустно. Но чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что нет, не любовь. А самая большая привязанность, особенно у меня, неопытной девчонки, к высокому красивому ВДВешнику, который вскружил мне голову своим напором, и красивыми ухаживаниями. Потому что если бы эта была любовь, смог он так легко променять меня на водку, на пьяный дурман? А я? Я смогла же переспать с двумя мужиками, и не просто переспать, а ублажать их, выпрашивать ласку, и откровенно наслаждаться грязным разнузданным сексом.

Надо подать на развод. И плевать на квартиру, которую ему завещала бабка, и что после разрыва мне не останется и квадратного метра. В крайнем случае, перекантуюсь у тётки. Она у меня хорошая, как мама вторая. И поэтому неохота её обременять своими проблемами. Но если не останется выбора… А развестись надо. Потому что Вова, когда немного в себя приходит, начинает права качать, особенно после того, как я не ночевала дома, а понятное дело где, он вообще взбесился, и хорошо хоть не видел, в каком я виде явилась домой, а то точно бы прибил.