Шрифт:
Оперативной бригадой ОВД, вызванной в 3 ч.12 м. 24 июня 2020 г. в реанимационное отделение
городской больницы, был установлен факт нападения гр-на Мухрякова С.С., доставленного в
отделение с диагнозом: множественные ожоги 2-й и 3-й степени, ожог слизистой оболочки лёгких, сильная интоксикация организма, на дежурного врача Свиридову Л.П.
По неустановленным причинам гр-н Мухряков самовольно покинул палату, где проходил курс интенсивной терапии, и пытался вынести с территории отделения несколько металлических
предметов: фрагмент трубы отопления, гвозди (б/у), хирургический скальпель, дверную пружину, ножницы.
Врач Свиридова попыталась остановить больного и предотвратить вынос принадлежащего
отделению имущества. Однако, гр-н Мухряков ударил Свиридову, нанеся ей черепно-мозговую травму средней тяжести и ушиб левого предплечья.
Покинув отделение, гр-н Мухряков двинулся на юго-запад, в направлении ж.д. вокзала. В 3 ч. 22 м. на улице Первомайская на него был совершён наезд автомобилем ВАЗ 2111 (№ Е606ко51).
(Протокол допроса водителя прилагается.) Мухряков с места ДТП скрылся.
В 3 ч. 45 м. гр-н Мухряков был задержан сотрудниками 14-го ЛОМ. При задержании оказал отчаянное сопротивление, особенно при изъятии вышеуказанных предметов.
В настоящее время гр-н Мухряков находится на принудительном лечении в центральном следственном изоляторе г. Оленегорска. Причина неадекватного поведения гр-на Мухрякова может
быть объяснена перенесённым им посттравматическим шоком.
Глава 4
Зона 13–28. 24 июня 2020 г. Ночь.
Чем ближе я подъезжал, тем тревожнее делалось на душе. Я свернул с шоссе и покатил к зоне. Впереди, освещенный изнутри мощными прожекторами, замерцал купол. Достроенный ещё в мае, он был похож сейчас на застрявший между сопками циклопический кристалл. Невольно залюбовавшись этим чудом инженерного гения, я позабыл на миг о своих мрачных предчувствиях. Проскочив КПП и внутренние посты, я остановил машину возле штаба.
Там меня ждали. Кроме Шатохина и Радостина за столом, заваленном картами и диаграммами, сидел долговязый капитан с молоточками строителя на петлицах. Кажется, фамилия его была Севастьянов. Все трое о чём-то обеспокоенно спорили.
— Привет, полуночники, — сказал я как можно бодрее. — Чем порадуете?
— Скорее озадачим, — ответил капитан. Тон его показался мне извинительным. Это было что-то
новенькое. Военные исторически относились к нам, аномальщикам, с неизменной прохладной отчуждённостью. Шатохин с Радостиным молчали, и это тоже показалось мне странным. Неужели, военные что-нибудь напортачили?!
— Видите ли, — продолжал майор, — сегодня произошёл инцидент с одним из моих солдат. Он пытался открыть монтажный люк и проникнуть в зону.
— Зачем? С какой целью?
— При нём нашли железо. Полные карманы гаек, болтов и гвоздей.
— Парень имел прямой контакт с зоной? — спросил я, холодея от предчувствия.
— Мы допросили его сослуживцев, — капитан опустил глаза, — всю роту. Три недели назад, при монтаже конструкций, он оступился с лесов и упал на территорию аномалии. Сектор Б-2. Его успели вытащить и отвести в госпиталь.
— Почему мы ничего не знали об этом, капитан?
— Сержанту месяц до дембеля. Ребята побоялись поднимать шум и не доложили комвзвода об инциденте. К тому же, наш врач не нашёл у него никаких существенных отклонений.
Врач. Я вспомнил молоденького старлейта, в послужном списке которого вряд ли нашлось бы
что-нибудь круче ассистирования при аппендэктомии.
— Вы, капитан, прекрасно знаете, что о любом малейшем происшествии, касающемся зоны, первыми должны узнавать я или профессор Радостин, — я едва сдерживался, чтобы не сорваться и не наорать на Севастьянова. — Как вышло, что ваши люди до сих пор не усвоили: зона — это категория высшей биологической опасности? Высшей! Понимаете?!
— Виновные будут наказаны строжайшим образом, — пообещал капитан, не поднимая глаз.
— Кто ещё входил в зону, когда вытаскивали этого сержанта?
— Шестеро.
— Олег Викторович, — обратился я к Радостину, — всех в карантин. Немедленно!
— Уже сделал, — мрачно кивнул профессор. — Пятеро изолированы.
— Пятеро? А шестой?
— Ефрейтор Князев демобилизован неделю назад, — вздохнул капитан, — я сделал запрос через военкомат по месту приписки. Но — пока ничего.