— Коля, — я перевёл взгляд на Шатохина, — если этого орла до утра не выловят, то тебе придётся лететь.

— Не беспокойся, Сергей, сделаю.

— А где, майор, ваш боец умудрился собрать эти железки? В периметре нет ни грамма бросового железа.

— Как оказалось, — Севастьянов поднял на меня усталые глаза, — сержант скручивал гайки и болты с дизельгенераторов, моторов и приезжающих машин. Гвозди вытаскивал из ящиков с оборудованием. И всё это прятал.

— Понятно. А нельзя ли поговорить с этим луддитом?

Капитан нехотя кивнул. Он отошёл к двери, и что-то приказал дежурившему в предбаннике лейтенанту.

Через несколько минут в штаб ввели щуплого, коротко стриженного очкарика c сержантской нашивкой на рукаве, закованного в наручники. Сзади маячили двое конвойных.

— Сержант, доложите по уставу! — приказал Севастьянов.

Очкарик обвёл нас отстранённым взглядом и заученно пробубнил:

— Сержант Калиновский по вашему приказанию прибыл.

— А скажи нам, сержант Калиновский, — сменил я тональность разговора, — какого беса тебя понесло в зону с гайками в кармане?

Сержант поднял схваченные стальными браслетами руки и неловко поправил сползшие на кончик носа очки.

— Я должен был накормить её, — объяснил он.

— Кого?

— ЕЁ! Великую Мать!

Мы переглянулись.

— А кто это? — спросил я как можно спокойней. — Кого ты так называешь?

Очкарик посмотрел на нас с нескрываемым сожалением.

— Вы не поймёте, — сочувственно улыбнулся он. — Те, кто запер Великую Мать в клетку, не способны её понять.

— А ты, значит, способен? — вмешался в разговор Шатохин.

— Я избран, — произнёс с достоинством опальный сержант.

— И какова же твоя миссия?

— Приносить пищу Великой Матери, защищать её, нести человечеству её Слово.

— И тогда ты, избранный, должно быть, попадёшь в Рай? — не унимался Шатохин.

— Великая Мать даст бессмертие и благодать всем, кто ей служит, — торжественно возвестил сержант.

Я подошёл к нему и посмотрел в лицо. Белки глаз сержанта пылали красными, воспалёнными, готовыми вот-вот лопнуть сосудами.

— Капитан, — обернулся я к Севастьянову, — ваш подопечный не был, часом, замечен в пристрастии к наркотикам, спиртному или чифиру?

— Нет, — капитан был категоричен. — Солдаты ежедневно проходят тест-допинг. К тому же, — добавил он, — на этот объект мы берём только тех, кто прошёл особую систему проверок, включая психо-зондаж.

— Понятно, — больше вопросов по сержанту у меня не было, и Севастьянов дал команду конвойным увести его.

Я вернулся к столу и сел на подставленный кем-то стул. Срочно надо было обсуждать положение.

Произошло то, чего каждый из нас ожидал меньше всего. Затаившись на целых два месяца, зона нанесла-таки свой удар. И теперь это был не тот лобовой штурм, обрушившийся на нас тёмной апрельской ночью. Нет. Зона выждала и нащупала брешь в нашей обороне — человеческую психику. И ударила. Тонко, расчётливо, умело. И всё же это была лишь разведка боем. Мы понимали это и теперь должны были готовиться к настоящей битве.

Зона 13–28. 24 июня 2020 г. За час до рассвета.

Из штаба мы вышли вдвоём с Радостиным. Какое-то время мы молчали занятые своими невесёлыми мыслями.

— А как там дела с Клифом? — спросил вдруг профессор. Удалось уломать Гремина, чтобы не

забирал его? Мне сейчас такой программист вот как нужен, — Радостин провёл по горлу ребром ладони.

Я вздохнул:

— Говорил я с ЭКГ, Олег Викторович. Клиф — гражданин другого государства и находиться на секретном объекте он юридически не имеет права. Произойдёт малейшая утечка информации, с нас же головы снимут.

— Правильно, снимут, — горячо согласился Радостин. — А вот оставим его в отделе, и не будет никакой утечки.

— А как быть с его участием в делах Гриффита?

— Но ведь он же и понятия не имел, зачем его притащили в Россию, — возразил Радостин, — Гриффит ему мозги накрутил, что они собирают информацию для Greenpeace. А насчёт гражданства, так ведь можно ему и российское выхлопотать. Законы то этого не запрещают.

— Ладно, Олег Викторович, — сдался я. — Повоюю за Клифа. Обещаю.

Мы продолжили свой путь по спящему лагерю, пока не оказались перед лабораторией.

— Зайдёшь? — спросил Радостин, останавливаясь возле трейлера.

Я взглянул на часы и покачал головой:

— Поздно, мне ещё отчёт для Москвы готовить.

— Ну, как знаешь, — Радостин протянул мне руку. — А то бы угостил тебя божественным каппучино. Людмила Васильевна обещала побаловать.

Внезапно дверь лаборатории распахнулась, и оттуда буквально выпала на нас возбуждённая Людочка.