Примерно через час небольшая телега, запряженная тощей кобылой, въехала в лес. Ветхая повозка с трудом перебиралась через выбоины на дороге, но продолжала путь. Старая лошадь нехотя тянула ее, и, казалось, что она вот-вот завалится набок.

Вскоре сквозь густые ветки деревьев стали проглядывать солнечные лучи. Пассажиры повозки редко обменивались отдельными словами, большую часть времени проводя в мрачных размышлениях.

Но вот дорога свернула. Они долго ехали по береговым перелескам и только к вечеру добрались до небольшого, похожего на пряничную коврижку, домика. Словно прячась от любопытных глаз, он стоял у самого подножия холма в тени деревьев. На пороге появилась невысокая женщина лет сорока с добрыми улыбчивыми глазами. Длинная темная юбка с повязанным поверх белым передником колыхалась при каждом движении. Из-под накинутой на плечи темной шали виднелась льняная свободная кофта. При взгляде на нее любой бы смело назвал женщину красивой: лицо приветливое, смеющиеся глаза, с губ не сходит улыбка. Такое лицо, которое, раз увидев, уже не забудешь. Подобных женщин в народе называют статными.

— А я все гадала, к чему это моя кошка с утра умывается? — ласково улыбаясь, проговорила хозяйка дома. — Оказывается, дорогие гости пожаловали.

— Здравствуй, Гертруда, — пробубнила Эльза, спускаясь с телеги. — Нам нужна твоя помощь.

Лицо хозяйки вмиг посерьезнело.

— Понятно, проходите, за ужином все обсудим, — ответила она.

Дея вслед за отцом и мачехой вошла в дом. После сытной еды усталость, монотонный разговор и тепло разморили ее. Веки потяжелели, до слуха, словно издалека долетали слова родных. Проводив племянницу в кровать, Гертруда вернулась к столу.

И тут Ансельм решил рассказать о постигшем их семью несчастье.

— Не трудись, — перебила его бывшая свояченица, — я поняла, зачем вы здесь. И давно у моей племянницы пробудилась магия?

— Прошлой ночью мы заметили, что ее руки… — Эльза осеклась на полуслове и многозначительно посмотрела на мужа.

— Руки и даже глаза Деи светились в темноте, — договорил за жену Ансельм. — Это ведь означает…

— Знаю я, что это значит, — строго перебила мужчину Гертруда.

— А что, если… — Ансельм оставил фразу незавершенной.

В комнате повисла неловкая пауза, затянувшаяся на несколько секунд. Только монотонное тиканье часов разбавляло молчание резкими щелчками.

— Говорите, чего надумали! — требовательно произнесла Гертруда.

— В Дее начала просыпаться магия. Ты не могла бы остановить этот процесс? — дрожащим голосом спросила Эльза.

— Девочку силы лишить хотите? — Гертруда зло сверкнула глазами.

— Так будет лучше для нее, — всхлипнув, ответила ей Эльза. — Если не принять мер сейчас, то через некоторое время нужно будет везти Дею во дворец и отдавать ее способности в услужение Сфере.

Чародейка замолчала, погрузившись в собственные мысли. Прошли долгие минуты ожидания, прежде чем она заговорила вновь.

— Такой мощный магический всплеск будет замечен, и вскоре в мой дом явится стража.

— Гертруда, что же нам делать? — хрипло спросил Ансельм.

Она долго молчала, пытаясь принять решение, последствие которого уже не изменить.

— Этот ритуал будет сложным и болезненным. В первую очередь для моей племянницы, — наконец ответила Гертруда.

— Я верю, она выдержит, — хрипло произнес Ансельм.

— Ты не знаешь, о чем просишь, — сердито бросила ему чародейка, и глаза ее блеснули. — Я бы никогда не пошла на это, если бы ни опасность, грозящая Дее. Это как у живого человека отрезать руку или ногу.

— У нас нет другого выхода, — тяжело вздохнув, ответил Ансельм.

— Поздно уже, отправляйтесь спать. А мне нужно собраться с мыслями и хорошенько все обдумать, — уставшим голосом пробормотала Гертруда.

После разговора она долго ворочалась в постели, пытаясь уснуть. В голову лезли тревожные мысли: «Неужели я не смогу спасти ребенка? А ведь я могла бы помочь ей, развить дар, но королевские маги не оставят ее в покое».

В конце концов, ей все-таки удалось забыться тревожным сном, в котором виделись кошмары о дремучем, поросшем колючими кустами лесе.

Рано утром Гертруда объявила о своем решении.

— Навсегда избавлять девочку от дара я не буду, — начала она, — но постараюсь временно запереть магическую силу Деи, чтобы никто не смог обнаружить даже малейшую искру.

Сказав это, она начала готовиться к проведению особого ритуала.

Девушке едва исполнилось шестнадцать, хотя по виду ей сложно было дать больше четырнадцати лет. Худая, с огромными синими глазами, осторожной улыбкой и длинными светло-русыми косами. Она сидела на лавке у окна, держа на коленях кошку. В этот момент Дея была удивительно похожа на мать: такая же светлая кожа, такой же овал лица.

Сестра Гертруды умерла десять лет назад. Через год Ансельм женился на Эльзе. И хотя мачеха была добрым человеком, но не смогла заменить девочке мать и ревновала ее к отцу. Ей все время казалось, что Ансельм, глядя на дочь, видит в ней образ бывшей жены.

В очаге равнодушно потрескивало пламя. Низко наклонившись над котелком, Гертруда помешивала травы. Иногда она втягивала носом воздух, словно пыталась уловить какой-то только ей знакомый аромат. Племянница сидела рядом и с любопытством поглядывала на все, что делалось вокруг.