– Твой сын, чертов ты безумный слепец, давно уже мертв! Его души нет в этом теле, поэтому она никогда не сможет переродиться в Але! Все, что ты делал все это время, – ты делал впустую, только потому что не смог его отпустить! Не оправдывайся, что делал это ради сына. Ты делал все это ради себя самого!

Жестокие слова попали в цель. И Регар вспомнил тот далекий дождливый день. Вспомнил задерживающего его в дверях знахаря, убеждающего его, что все к лучшему. Вспомнил свои сомнения, когда медлил, не зная, как будет лучше для его семьи. С тех пор он приложил все силы, чтобы забыть тот момент. Чтобы убедить себя, что у него не было шанса его спасти. Чтобы убедить себя, что он никогда не сомневался.

Ребенок, подкинутый демонами. Возможно, это все же было правдой? Ведь из-за этого ребенка, так или иначе, вся его жизнь оказалась разрушена.

Он перевел взгляд на второго беловолосого мальчишку, лежащего на песке.

– А ты… - произнес староста. – Ты защищаешь его. Разве не знаешь, что это разрушит твою жизнь?

– Знаю, - просто ответил Шен.

– Тогда почему защищаешь? Неужели никогда не закрадывались сомнения? Неужели никогда ты не думал, что ему лучше поскорее умереть?

– Нет.

– Почему?

– Потому что он всего лишь ребенок.

– Эй, барышня, - в этот момент отвлек их голос Муана, - куда это вы собрались на ночь глядя?

Мори попыталась обойти его, но тот заградил ей дорогу.

Тогда девушка быстро вынула руку из кармана, которую все это время там держала, и кинула в Муана каким-то порошком, похожим на золу. Муан резко отшатнулся, стараясь уклониться от порошка, но плотное облако уже окружило его. Старейшина пика Славы закашлялся, а Мори метнулась мимо него вверх по лестнице. Муан хотел было кинуться вдогонку, но ноги его подкашивались и почти не слушались. Он упал на песок, пытаясь откашляться.

Шен хотел было рвануть за сектантшей, но в это самое мгновение почувствовал, как меч в его руке, все еще направленный острием в старосту, тяжелеет. Удивленно повернув голову, он увидел, что староста по собственной воле бросился на меч. Сила его желания оказалась настолько велика, что он смог проткнуть себя практически насквозь, и, наконец, остановился, не в состоянии двигаться. Из уголка его рта полилась кровь. Шен ничего не сказал, просто смотрел на него. А староста открыто улыбнулся перед тем, как испустить дух.

Шен выдернул меч из его груди. Староста упал на колени, а затем уткнулся носом в песок. Бессмертный меч Шена жадно впитывал в себя свежую кровь. Старейшина Проклятого пика подошел к Алу и склонился над ним. Судя по всему, парень был чем-то одурманен. Шен развязал опутывающую его руку красную ленту и закинул Ала себе на спину.

К тому времени, как он подошел к лестнице, сидящий под ней Муан почти уже выкашлял свои легкие.

– Ты нормально? – уточнил Шен, пальцем дотрагиваясь до его плеча и стирая им слой порошка.

Он любознательно понюхал порошок и даже попробовал на вкус, но так и не понял, что это такое.

Справившись с последним приступом кашля, Муан с трудом поднялся на ноги, отряхнул одежду и хмуро заявил:

– Все в полном порядке.

Кивнув и не проявив и доли сочувствия, Шен обогнул его и направился вверх по лестнице с Алом на спине. Постепенно шаг его замедлялся. Примерно на полпути он споткнулся и с силой оперся рукой о стену.

– Ты в порядке? – на сей раз пришлось спрашивать идущему следом Муану.

– Д-да… Просто, не могу уже выносить эту боль.

– Боль? – напрягся Муан.

Он внимательно вгляделся в его исцарапанное лицо и заметил бисеринки холодного пота, проступившие на висках. Похоже, Шену приходилось прилагать немало усилий, чтобы просто идти вперед.

– Словно в сердце вогнали шуруп. – Шен все-таки сделал следующий шаг. – Эм… - затем он подумал, что Муан может не знать, что такое шуруп. – Словно… В общем… В общем, ты понял! – разозлился Шен.

Муан ничего не сказал, но суть проблемы уловил. Он бы помог ему тащить Ала, но сам с трудом его догонял, все еще не отойдя от воздействия странного порошка.

Шену оставалось пройти всего несколько поворотов винтовой лестницы, когда он все же не выдержал и растянулся на ней, уронив Ала. Он прислонился виском к холодной каменной ступени и нахмурил брови от боли.

Ал медленно приходил в себя. Открыв глаза, он уставился на лежащего напротив учителя. Вид того был болезненным.

– Учитель? – голос Ала сорвался. Прочистив пересохшее горло, он позвал его еще раз.

– Просто оставьте меня умирать, - простонал Шен, не открывая глаз.