— Пошли! — буквально рычит и тянет за собой.

Так. Он привез меня в какой-то клуб. Мерцающий свет, громкая музыка и много людей — вот все, что я вижу.

Давид ведет меня по лестнице вверх и мы оказываемся в каком-то зале. Там гораздо уютнее — звуки музыки лишь слегка доносятся из-за дверей, свет не мерцает и не такой яркий.

Замечаю стол, за ним сидят люди.

Увидев Давида, они встают и приветствуют его, бросая на меня быстрые взгляды. Ни один взгляд не задерживается надолго. Буквально скользит по мне и все.

Мы с Давидом садимся за стол. Я ни на кого не смотрю. Никого не знаю и знать не хочу.

Слышу лишь обрывки фраз и порой Давид переходит со своими знакомыми на не известный мне язык.

Звучит тост. Я вместе со всеми поднимаю поданный мне Давидом бокал и впервые обвожу взглядом присутствующих.

К счастью, я не одна девушка тут. Лишь двое мужчин сидят без спутниц и один из них кажется мне знакомым. Но где я могла его видеть? Наверное, все-таки, кажется.

— Закусывай, Василиса, — Давид подталкивает мне тарелку с заказом, которую только что принес официант. А потом наклоняется и шепчет мне на ухо: — ты и на трезвую-то голову доставляешь мне одни беспокойства. Боюсь представить, какая ты, когда выпьешь.

Усмехается.

Я недовольно фыркаю и пытаюсь отвернуться, но Давид вдруг берет меня за затылок и буквально пихает мне в рот кусок мяса.

Пытаюсь возмутиться, но рот забит. Оглядываю окружающих — но никто не следит за нами. Иначе бы я точно убила Давида.

— Да, ты мне больше нравишься, когда твой рот занят делом, — усмехается Давид.

Дальше идут какие-то разговоры, в которых я не принимаю участия. Слышу лишь, что речь заходит о скакунах и скачках.

Спустя время свет в комнате приглушают и становится совсем тихо. Все замолкают. Я непонимающе смотрю на Давида. Он в ответ прикладывает палец к своим губам, показывая, что надо молчать. Я успеваю выпить еще бокал, как вдруг начинает звучать восточная музыка и откуда-то сбоку появляется девушка в красивом одеянии бордового цвета. У нее открыт живот, а сзади тянется длинный шлейф.

И вот, она встает в центре комнаты и начинает исполнять танец живота. Как у нее получается так двигаться, не представляю. Зрелище завораживает.

Но самое завораживающее точно не это. У девушки на голове поднос со свечами. Настоящими! Это не искусственные свечи, а самые что ни на есть настоящие. Огоньки мелькают туда-сюда от движений девушки.

А она как-то умудряется танцевать так, что поднос остается на одной линии.

Я лично теперь слежу только за ее головой. Меня не волнует ее живот. Как на голове удерживается поднос? Как?!

Девушка в танце обходит весь зал, особое внимание уделяет, конечно, мужчинам. Я вижу, как скользят их взгляды по ее, безусловно, шикарной фигуре. А она еще и двигается так, что даже я начинаю дышать чаще.

Но еще чаще я начинаю дышать, когда она оказывается рядом с Давидом. Она трется своим животом о его затылок под одобряющие улыбки других мужчин.

Вот стерва! И как-то сразу она мне перестает нравиться. Вот прям резко.

Внутренне я негодую, когда ее груди, которые раза в два больше моих точно, оказываются вдруг на голове Давида! Да она сейчас просто раздавит его!

Хватаю бокал и отворачиваюсь. Но взгляд сам скользит в ту сторону. Да блин!

Теперь Давид под присвистывания своих дружков разворачивает стул и садится лицом к танцовщице.

— Она тебя выбрала сегодня! Давай, Давид! Смотри, не обожгись! — раздаются со всех сторон довольные возгласы. Одной мне это все не нравится?

Залпом выпиваю бокал и продолжаю следить.

А там уже становится очень откровенно.

Танцовщица, не стесняясь, трется об Давида. То сбоку подойдет, то чуть ли не в лицо ему ткнется. А поднос на месте!

Но и Давид не лучше! Сидит и не сводит с нее взгляда! Я буквально испепеляю его, а он как будто и не замечает.

Мне это все не нравится.

Официант как раз вовремя ставит передо мной коктейль. Тяну через трубочку напиток, наблюдая за происходящим.

И тут начинается самое интересное.

Танцовщица, вконец обнаглев, сначала садится на колени Давида. Потом встает, чуть отходит и наклоняется перед ним. Причем поднос со свечами не падает, она каким-то чудом удерживает его. Выпячивает задницу и тянется лицом к Давиду.

Опять в танце отходит от него и опять приближается.

Я чувствую, как во мне все бушует. И вот, когда танцовщица в очередной раз отходит от Давида и заносит ногу, чтобы сделать шаг к нему, я чуть придвигаюсь на стуле и носком наступаю ей на шлейф.

Танцовщица дергается, теряет свое идеальное равновесие, наклоняет голову и поднос со свечами четко падает на брюки Давида.

Он тут же вскакивает.

— Блять! — буквально кричит, руками пытаясь что-то стряхнуть со своих брюк.