— Мне кофе без молока, — кричит он мне в спину.

Чего?! Он что?! Думает, что я буду ему завтрак готовить?!

Поворачиваюсь, чтобы возмутиться, но тут же слышу:

— Помнишь, что доктор сказал? Заботиться о больном. Ты же не оставишь меня голодным?

И он так жалостно смотрит на меня, медленно моргает. Ладно! Один раз!

Молча разворачиваюсь и иду искать кухню.

Холодильник полный. Уже легче.

Банальную яичницу отметаю сразу. Я ее сама не люблю, а я ведь тоже рассчитываю позавтракать. Быстренько замешиваю тесто и уже через несколько минут на сквородке румянятся первые оладьи.

Когда Давил появляется в дверном проеме с мокрыми волосами и в одном полотенце на бедрах, стол уже накрыт.

— Ты что? В душ ходил?! — не сдерживаю возмущения я. — Тебе же нельзя! Ты же можешь умереть!

— Как видишь, вполне здоров, — он улыбается и разводит руки в стороны. — Что тут у тебя?

Садится за стол и я изумленно смотрю, как он запросто накладывает себе в тарелку оладьи. Ну, Давид!

Беру из микроволновки стакан и ставлю перед ним.

— Что это? — морщится он. — Я же просил кофе. Без молока.

— А доктор велел пить вот это. Молоко с медом!

Давид берет стакан, принюхивается и отставляет от себя. Потом встает и идет к кофе-машине.

— Подойди, — манит меня пальцем.

Не двигаюсь с места.

— Василиса! — уже строже произносит он. — Подойди сейчас же! Я же сказал!

Не шевелюсь.

— Хорошо, — теперь с угрозой в голосе продолжает Давид. — Я сам тебя приведу.

В два шага оказывается рядом и хватает меня за запястье. Тянет за собой.

— Смотри, — удерживает, не дает мне уйти. — Нажимаешь сюда. Потом сюда.

Он жмет на какие-то кнопки на кофе-машине и в чашку льется ароматный напиток.

— Да не дергайся ты! — продолжает меня удерживать. — Я только напряжение снял. А ты опять напрягаешь меня.

А сам плотнее прижимается ко мне бедрами. Он это специально делает! Я уверена!

Я активнее трепыхаюсь и в итоге полотенце сползает с бедер Давида. Я зажмуриваюсь, когда взгляд падает на его член.

— Блин, Давид! Подними его! — требую я с закрытыми глазами.

— Он и так стоит, зайка, — смеется в ответ. — Посмотри.

— Да я не о нем! Я о полотенце! Давид!

— Спину потянул, пока отжимался. Не могу нагнуться.

Да он просто издевается!

Ладно.

Ничего не ответив, сама наклоняюсь и, быстро открыв глаза, подхватываю полотенце с пола и обвязываю им бедра Давида. Он лишь стоит и улыбается. Вообще не помогает мне!

Спереди полотенце никак не сходится. Из-за торчащего члена.

Как ни пытаюсь, он не позволяет мне затянуть полотенце и зафиксировать его.

— Может, ты его между ног зажмешь, а я быстренько завяжу узел? — предлагаю я, глядя Давиду с глаза.

— Чего? — лицо вдруг становится серьезным. — Хотя, погоди, — улыбается. — Я тебя не так понял, — кладет руки мне на бедра. — Ты так необычно сформулировала просьбу трахнуть тебя.

Мои глаза становятся круглыми. Я хлопаю ими и не отрываю взгляд от него.

— Что, прости? — откашливаюсь и спрашиваю Давида.

— Ну, зайка, — голос Давида совсем рядом, но еще тише. — Сначала ты попросила поднять его. — Пальцы Давида расходятся по моим бедрам и большими пальцами он рисует круги. — Потом попросила зажать его между ног. Раздвигай, я с удвольствием сделаю это. Видишь? Я выполняю все твои пожелания. Поднял. Зажму.

Я моргаю часто-часто и отклоняюсь от надвигающегося Давида.

И в этот момент кофе-машина подает сигнал готовности. Давид оборачивается и я отталкиваю его и отскакиваю.

Давид, усмехнувшись, завязывает-таки полотенце и возвращается к столу с чашкой кофе.

— Хм, сама приготовила? — спрашивает, поглядывая на тарелку с оладьями.

— Да, — наигранно мило улыбаюсь я. — Яда там нет, не бойся. Только слабительное положила. Для очистки организма.

Давид как раз кладет в рот кусочек оладьев. Замирает и подозрительно смотрит на меня.

— Не боишься остаться без туалета на весь день? — спрашивает, отправляя, все-таки, кусок в рот и поедая его.

— Тут же он не один.

— А я остальные закрою. Страдать так вместе. Разве мы не муж и жена? — подмигивает мне, уплетая оладьи. — Вкусно. А я даже и не знал, что ты умеешь готовить, — вытирает салфеткой рот и пристально смотрит на меня.

— А тебе разве было обо мне хоть что-то интересно? — спрашиваю серьезно. — Тебе же от меня одно надо было, — вздыхаю и отворачиваюсь. — Ну, и акции теперь. А так… ты же ничего обо мне не знаешь… тебе не интересно…