— Какие сигналы?

— Например, если она облизывает губы, это обычно означает, что она думает о поцелуе. Если она смотрит на твой рот, это тоже хороший знак. На самом деле, это сигнал, — говорю я ему, отталкиваясь от перил и направляясь к холодильнику у двери. — Хорошо, слушай внимательно. Это то, что ты должен сделать.

Он плетется за мной, принимая содовую, которую я ему протягиваю. Для себя я беру пиво, откручиваю крышку и бросаю ее в пластиковое ведро на палубе. Я возвращаюсь к деревянным перилам и запрыгиваю, чтобы сесть на них.

— Итак, в конце свидания, — продолжаю я, — или в середине, или всякий раз, когда ты набираешься смелости, чтобы сделать это, вот что ты делаешь — ты смотришь на ее губы. Примерно на пять секунд.

Райли издает смешок.

— Это так жутко!

— На самом деле это не так. Смотри на ее губы, пока ей не станет неловко и оне не скажет, почему ты так на меня смотришь?

Когда он открывает рот, чтобы возразить, я вмешиваюсь:

— Поверь мне, она это скажет. И когда она это делает, ты говоришь, потому что я действительно хочу поцеловать тебя прямо сейчас — можно? Итак, теперь она готова, верно? И, основываясь на ее ответе, ты делаешь это.

— Что, если ее ответ будет отрицательным?

— Тогда ты справляешься с отказом как мужчина, скажи ей, что у тебя было отличное лето с ней, и пожелай ей удачи в ее будущих начинаниях.

Я не могу не восхищаться той абсолютной зрелостью, которую я излучаю. Если бы только Жен была здесь, чтобы увидеть это.

— Но как бы то ни было, цыпочка не встречается с кем-то четвертый раз, если она не заинтересована, — уверяю я его.

— Серьезно, — голос Купера эхом отдается от раздвижной двери. — На этот раз, мой брат говорит не из своей задницы.

Взгляд Райли устремляется к двери. Его челюсть отвисает, он смотрит на Купера, затем на меня, затем снова на Купа и, наконец, на меня.

— Черт возьми, ты не сказал мне, что вы, ребята, одинаковые, — обвиняет он.

Я закатываю глаза.

— Я сказал, что мы близнецы. Подумал, что ты экстраполируешь оттуда.

Ухмыляясь, Куп протягивает руку к моему Младшему Брату.

— Привет, я Купер. Приятно, наконец, познакомиться с тобой.

Райли все еще моргает, как сова, пораженный нашим побратимством.

— Вау. Страшно, насколько вы похожи. Если бы на вас не было разной одежды, я не думаю, что смог бы отличить вас друг от друга.

— Не многие люди могут, — говорю я, пожимая плечами.

— А как насчет девушек? Например, ваши подружки? Они когда-нибудь путали вас?

Он совершенно очарован.

— Иногда, — отвечает Куп, беря пиво для себя. Он подходит к барбекю, поднимает крышку и счастливо стонет. — О боже, эти ребрышки выглядят потрясающе. — Он поворачивается обратно к Райли. — Серьезно, однако подруги обычно понимают разницу. Моя девочка говорит, что может отличить нас друг от друга по нашим шагам.

— Я не верю в это ни на секунду, — говорю я, потягивая пиво. Да, Мак может отличить нас друг от друга, но по звукам, которые мы издаем во время ходьбы? Я называю это чушью собачьей.

Куп самодовольно улыбается.

— Это правда.

За его плечом я мельком вижу Мак через открытую раздвижную дверь. Она только что вошла на кухню и вынимает продукты из холодильника. Затем она начинает готовить сэндвич у стойки, стоя к нам спиной.

Я соскальзываю с перил.

— Я прошу разрешения проверить эту теорию.

Купер следит за моим взглядом, ухмыляется и великодушно кивает.

— Иди.

Используя скрытый режим, который я довел до совершенства после многих лет проникновения в дома и из спален девочек, я прокрадываюсь на кухню. Мак сосредоточена на том, чтобы разложить ломтики сыра на своем хлебе, тихонько напевая себе под нос. Только когда я подхожу достаточно близко, чтобы у нее не было много времени обернуться, я иду нормально и подхожу к ней сзади. Обхватив обеими руками ее талию, я утыкаюсь носом в ее шею и говорю своим идеальным, сверхъестественным голосом Купера.

— Эй, детка, твоя задница выглядит достаточно аппетитно, чтобы ее можно было есть в этих шортах.

Возмущенный крик наполняет кухню, когда она разворачивается и пытается ударь меня коленом в пах.

— Какого хрена, Эван! Почему?

К счастью, я хватаю ее колено обеими руками, прежде чем оно соприкасается с фамильными драгоценностями. Затем я бросаюсь назад и поднимаю руки в знак капитуляции. С палубы доносится громкий смех, приветствующий мои уши.

— Я же говорил тебе! — Купер кричит.