Интересно, он жалеет, что не успел?

Беспомощно взвыв, иду в раздевалку, лезу в карман куртки за телефоном. Хотя бы для очистки совести нужно попытаться отвлечься. Но куда там! Пальцы в обход разума первым делом проверяют пропущенные. От Рафа пару десятков и всего один от Артура.

Пока первый снова ударяется в крайности, второй просто напоминает о себе. Почему-то этот единственный звонок цепляет меня куда больше.

«Я аннулирую сделку. Расплачусь, как договаривались» — пишу и стираю несколько раз, прежде чем отправить: «Привет» и ужаснуться, глядя на время.

В ответ, конечно, тишина. Спустя несколько томительных минут, от Артура по-прежнему ни слова.

Кажется, я не вовремя. Вряд ли он спит один, нужно быть осторожнее. И это ещё одна причина, почему нам надо прекратить общение. Ладно, оно и к лучшему. Завтра на свежую голову говорить будет проще.

Входящий звонок застаёт меня в предбаннике. В панике озираюсь по сторонам как загнанный кролик, натягиваю полотенце повыше — до самых ключиц, приглаживаю волосы. Злюсь на себя, снова взъерошиваю влажные пряди…

Неважно, что он подумает и то, как я выгляжу. Артур меня видел всякой, но всё равно отчего-то так нервничаю, что хочется матом себя обложить, пока он сглатывает, беспорядочно шаря по мне глазами.

— Варь, я бы тебя… — выдыхает отрывисто вместо приветствия.

Такой домашний в мятой футболке, вывернутой наизнанку. Кто-то другой на его месте смотрелся бы нелепо, но только не Вяземский. Чистый порок во плоти. Магнит для моих мыслей! И вроде бы я нашла тысячу причин поставить точку, а на деле слушаю его хриплый голос и пульс стучит в висках многоточием.

— Ты бы меня что? — Поджимаю губы, ощущая, как на щеках бурно выступает румянец, и становится до глубины души обидно, что не могу это контролировать.

— Убил бы.

Боже… Нельзя угрожать так многообещающе. Это порождает губительные желания.

— Я не с Рафом, — оправдываюсь, пытаясь унять странное напряжение, что набирает обороты между нами. Кажется, достаточно неправильного слова, и отпружинит так, что по стене размажет.

— Мне бы хотелось вовремя узнавать о таких вещах.

Лёд в голосе Вяземского едва перекрывает раздражение. Представляю, какая лава внутри него кипит, раз от одного тона внутренности стягиваются в жгучую точку.

— Учту, — шепчу вместо того, что собиралась выложить ему до звонка. Не смогла себя заставить сразу, теперь подавно и пары слов не вымолвлю. — У тебя что-то срочное?

Он медлит, нервно облизывая губы.

— Ничего.

— Зачем позвонил?

— Не мог уснуть.

— Теперь можешь?

Артур долго и пристально смотрит мне в глаза. Какое счастье, что он не умеет читать мысли! Мне не удаётся с честью выдержать зрительный контакт. Кажется, что у меня на лице бегущей строкой всё написано: и то, как отвечала на его поцелуй жадно, и то, как цеплялась пальцами за твёрдые плечи…

Он прав. Дура я непроходимая, вечно лезу, куда мне места нет. Не стоит об этом даже думать.

Почему он столько молчит? Я с опаской поднимаю взгляд. Вот только и Артур в ответ так смотрит, что дух захватывает: прижми губы к дисплею — душу выпьет.

— Сомневаюсь.

Перевожу дыхание, напоминая себе, что мы, в общем-то, партнёры. Не более.

— Тебе чем-то помочь? — шепчу, с запозданием осознавая всю нелепость такого вопроса. Но почему бы не вернуть часть потраченного на меня времени? Вяземский так много для меня сделал, больше, чем кто-либо другой.

Как он ухмыляется в ответ! Стараюсь не дышать, а сердце всё равно выламывает рёбра.

Наша сделка изначально казалась безумием. Общение без каких-либо условностей и попыток казаться лучше нас сильно сблизило. По крайней мере, я к нему точно успела привязаться. Сама того не замечая, всю прошлую неделю только и жила нашими встречами.

— Выйдешь ко мне? — произносит он тягуче, и я вязну в мягких интонациях как в трясине.

— Утром мне надо быть в редакции, — говорю сбивчиво. — потом…

— Мне нужно сейчас, — перебивает тихо, но агрессивно. — Куда приехать?

Ах, нужно ему! Совсем обнаглел?!

— Ты время видел?

— Ты выйдешь, если я приеду?

Я молчу. Слушаю фантомное эхо его слов. Слушаю наше дыхание, тоже фантомное, потому что ни один из нас не дышит. Что угодно, только бы не отвечать. Ужасное чувство, когда надо отказаться, а язык словно свинцом налился.

— Варя, зря ты здесь прохлаждаешься, — прерывает нас голос выходящей из парной Ольги. — Баня, между прочим, источник молодости и красоты.