Вечер шёл своим чередом, Бьорд при каждом удобном случае возвращался к ней, игристое вино делало голову лёгкой, лишая мысли плавности, но загадочным образом добавляя грациозности движениям. Виррис позволила себе отпустить все волнения, неудобные чувства, неправильные эмоции, и просто наслаждалась тёплыми мягкими сумерками, негромко льющейся музыкой струнных, мороженым с орешками и ягодным сиропом; даже просто разглядывать наряды местных модниц доставляло удовольствие. Даже мягкая улыбка её временного мужа, искрящиеся прозрачные глаза в тёплом свете парящих сфер воспринимались легко и не без некоторого удивления: его простое неприметное лицо сейчас казалось интересным, симпатичным.

Она неоднократно посещала вместе с Зораттом похожие торжества, но только теперь обратила внимание, как смотрят на её мужа некоторые прелестницы, от семнадцати до… да им бабушками пора становиться, а не глазками в его сторону стрелять! А дамы смотрели и хлопали подкрашенными ресницами, и улыбались кокетливо, и отпускали замысловатые комплименты, и всё это на её глазах. Не сказать, чтобы игла ревности колола сердце Виррис, но внезапно… не очень приятно и совершенно неуместно. Одну из девиц, эффектную голубоглазую шатенку с довольно внушительными достоинствами, едва прикрытыми кружевным декольте, Вир попросту оборвала в середине увлекательнейшей беседы. Кажется, красотка живо интересовалась артефакторикой, не замечая, как собеседник старается избегать её случайных прикосновений к своемурукаву.

— Благодарю вас, — шепнул Бьорд ей на ухо, когда Виррис, улыбаясь голубоглазой жеманнице, потянула его в сторону.

— Ваша будущая ученица? Не старовата ли? — подняла бровь девушка.

— Это дочь лорда Велрета, Школа ей действительно уже не нужна, — хмыкнул муж.

— А что нужно? Или кто — вы?

— Неужели вы ревнуете, дорогая супруга? — тихо удивился Бьорд.

А Виррис уже скользила взглядом по просторному помещению, ища высокую фигуру виконта.

— Вот ещё, — рассеянно отозвалась она. — Забочусь о нашей с вами репутации, дорогой супруг.

А вот смотреть на Арви в окружении леаворского цветника спокойно не получалось, и та самая ревность, едкая, безжалостная, так и точила. Только, в отличие от Зоратта, выцепить виконта из хватких ручек молоденьких аристократок она не имела права, оставалось лишь наблюдать, находясь в стороне. Спокойно, Вир. Дыши. Вдох — выдох. Нельзя. Не раньше, чем завершится их с Зораттом фарс, никак не раньше. Дыши. Можно занять руки каким-нибудь угощением, сделать вид, что страшно увлечена дегустацией…да вот хотя бы тех аппетитно выглядящих тарталеток с икрой и рыбой!

Она поставила пустую вазочку на ловко подставленный лакеем поднос и шагнула к столу, примериваясь к тарелочке с крошечными бутербродами.

— А вы довольно неплохо выглядите, госпожа Зоратт! Почти как истинная лед-ди. Что же вы любимую сестру с собой не з-захватили, а?

Виррис порывисто обернулась.

За ней, развязно улыбаясь, стоял Мадвик Форриль собственной персоной.

***

Серый взгляд отличался нездоровым блеском, рассеянно скользил по её фигуре, пытаясь задержаться на лице, но то и дело соскальзывал. Он держался прямо, но Вир мгновенно поняла, раньше, чем носа коснулись тяжёлые алкогольные пары, что прекрасный аристократ самым неподобающим образом пьян.

Как же это маменька допустила да замечания не сделала! Форрили всегда и везде должны выглядеть безупречно, а Маду в настоящий момент до безупречности не хватало прилично. Виррис несколько раз находила среди гостей его высокую стройную фигуру, наблюдала, как он общается, кивает и едва улыбается знакомым, как морщится, стоит чьей-то ладони ободряюще хлопнуть его по спине. Расторжение брака в крепкой семье Форрилей вызвало ощутимый резонанс среди остальных уважаемых семейств, но Маду преимущественно сочувствовали.

— Моей сестре нечего делать в обществе, где её не ценят, — не удержалась от колкости Виррис.

Она слегка повысила голос, ровно настолько, чтобы он не потонул в звуках льющейся отовсюду музыки.

— Не ценят? От-тнюдь! И собирались ценить ещё больше! Ваша глупая сестра потрясающе нед-дальновидна и напрочь лишена нормальных здоровых амбиций.

— Я бы попросила выбирать выражения, когда речь идёт об Элге!

Мадвик качнулся с мысков на пятки, ухмыльнулся новой ухмылкой, так не подходившей его правильному красивому лицу.

— Т-то есть в отношении вас, госпожа Зоратт, я могу их не вы-ыбирать?

К ней пробирался муж, а от соседнего стола, бесцеремонно отклеив от себя парочку юных хохотушек, шёл в их сторону Арви. Слух у обоих — нечеловеческий. Но ей не нужно вмешательство этих мужчин, уж с перепившим наглецом Вир справится сама. Его тон, его дёрганые жесты, поплывший взгляд, усмешки все эти косые шокировали — слишком разительным получился контраст. Но угрозы и страха перед Форрилем- младшим, в отличие от его отца, Виррис не чувствовала. Она выпрямилась ещё, хотя и так держала спину прямой, и вздёрнула подбородок. Большие карие глаза уставились на него с ядовитым прищуром.