Как и следовало ожидать, компания принцессы была уже в полном сборе: в Кремовой гостиной несколько фрейлин и близких подруг Эвы Сабинии весело, но не без скрытой нервозности, - они явно с нетерпением ожидали появления Габриэллы Э’Мишильер, - пересказывали друг другу последние столичные новости, большая часть которых являлась обыкновенными сплетнями, но надо же себя чем-нибудь занять, пока готовится основное блюдо?

– Габриэлла, а вот и вы!
– повернулась к ней принцесса, едва слуга открыл перед Габи дверь, и она вошла в просторную комнату, стены которой были обтянуты розовым набивным шелком. – Вас, милочка не было утром на Променаде, мы даже начали беспокоиться, не заболели ли вы часом. Что-то случилось?

«Ждали, что я сбегу или испарюсь? – «спросила» Габи у женщин, смотревших на нее во все глаза.
– Не дождетесь!»

– О! – сказала она вслух. – Мои искренние извинения, принцесса. Я просто проспала.

– Обычно вы встаете очень рано, - подала ожидаемую реплику герцогиня Перигор, которая выглядела совершенно больной. Вероятно, участие в заговоре не принесло ей ничего, кроме горьких сожалений.

– Вы совершенно правы, Мария, - улыбнулась ей Габи. – Просто ночь выдалась бурная.

– Расскажете? – подалась к ней всем телом заинтригованная прозрачным намеком Эва Сабиния.

– Увы, не могу, - притворно вздохнула Габи. – Не хочу окончательно испортить себе репутацию.

После такой фразы, половина присутствующих раззавидовались, воображая бурные страсти в разгромленной постели, а остальные одобрительно подумали, что не одним же им на роду написано быть гребаными шлюхами. Другие вон тоже не ни в чем себе не отказывают.

– А у нас для вас сюрприз! – не выдержав напряжения, «ломанулась» вперед одна из фрейлин.

«Ну, вот и неприятности прилетели, - усмехнулась мысленно Габи. – Спасибо Источнику, сюрприз не удался, а то ведь могло бы плохо кончиться».

Она еще не знала, какую именно гадость раскопали подручные принцессы, - как не знала она и того, зачем им всем это понадобилось, - но сейчас Габи была готова к любым неожиданностям. Источник получил ее тело, она от него – знание. И, если быть предельно честной, ее ночь любви оказалась одной из самых дорогих в истории человечества. Что-то в стиле незабвенной царицы Клеопатры, никак не меньше.

– Да, что вы говорите, душенька! – холодно улыбнулась Габи. – Надо же как удачно! Я люблю сюрпризы!

– Думаю, Габриэлла, вам понравится, - серьезно посмотрела на нее принцесса и, обернувшись к другой фрейлине, легонько кивнула, приглашая начинать.

– Не сомневаюсь. – Габи была невозмутима, ее и раньше-то было непросто пронять, теперь же, благодаря господину Небогу, ее уверенность в себе была и вовсе непробиваема.

Она прошла в глубину гостиной и без приглашения – так уж здесь было заведено, - опустилась в кресло, закинув при этом ногу на ногу так, что отделанный золотой каймой подол задрался почти до линии трусов. Даже не подумав о том, чтобы оправить платье, Габи взяла фужер-флейту с шампанским, - очень сухое «белое из белого»[2] - пригубила, обмакнув губы в вино, и со слабо выраженным интересом посмотрела на дверь, откуда должен был появиться сюрприз. На все еще закрытую дверь в глубине гостиной пялились все, заинтересовалась и Габи, не могла не заинтересоваться.

– Может быть, подскажете, дамы, - спросила она лениво, сделав еще один крошечный глоток шампанского, - о чем идет речь? Сюрприз сюрпризу рознь, разве нет?

Она намеренно продолжала говорить на своем простонародном франке, потому что она им всем – и принцессе, и ее подружкам, и принцессиной кузине Клер, - тоже приготовила сюрприз.

– Имейте терпение, Габриэлла, - стрельнула в нее глазами Эва Сабиния. – Что за интерес рассказывать о сюрпризе заранее?

Терпение – добродетель, которой Габи щедро наделили великие боги. Ждать, догонять и терпеть – это она умела.

– Как прикажете, ваше высочество! – чуть улыбнулась Габи, еще раз пощекотав язык и небо пригоршней пузырьков сухого, как пески пустыни, шампанского.

Эву Сабинию она величала «высочеством» только в шутку. Ей было официально рекомендовано называть принцессу принцессой, но дело шло к тому, чтобы получить право «именования». Если сегодняшняя провокация провалится, - а Габи надеялась, что так все и случится, - ей разрешат обращаться к дочери императора по имени. Надо было только пережить сюрприз, который запросто мог оказаться западней или волчьим капканом, и у принцессы не останется иного выбора, как приблизить к себе Габи еще больше. Так близко, как только получится.

«Аминь!»

Между тем Габи снова пригубила шампанское. Правду сказать, оно ей совершенно не нравилось. Разобравшись в вопросе, она выяснила, что предпочитает более сладкие вина, - как минимум, полусухое, как максимум, сладкое или полусладкое, - но, увы, аристократы выбирают «брют» или «экстабрют»[3], потому что «это правильно». Приходилось делать вид, что ей это тоже нравится.

«Глоточек за маму, глоточек за папу…» - Непринужденность поведения в сложной ситуации – род искусства, и Габи овладевала им со всей страстью, на какую была способна ее, и в самом деле, несколько холодноватая натура.