От этого становилось невыносимо больно. Ещё на прошлой неделе было больно от того, что она думала, будто их разрыв уже случился, теперь же он только маячил впереди, и ожидание было в сотни раз хуже! Как хотелось отмотать всё назад и исправить! Перечеркнуть, забыть... Но Данила прав – это невозможно. И в первую очередь из-за него самого.

Что он решил, когда молча отпустил её после дикого поцелуя на остановке? И отпустил ли на самом деле?

Конечно, она не будет сдавать его отцу, даже если он вздумает её преследовать. С ним нужно было как-то договориться, он нормальный, он должен понять...

Но как с ним говорить, если, стоит ему только приблизиться к ней вплотную, и у неё тут же вырубается мозг? Безумие, наваждение! Он не нравится ей, нет! Он не красивый, не остроумный, не яркий, не симпатичный! От него разит то потом, то какими-то железками или соляркой – не разберёшь! Он непредсказуемый, грубый и пошлый. Жестокий и безбашенный. Он беспредельщик и рецидивист! Она не понимает и боится его!

Но когда он зажимает, хочется кричать от удовольствия. Хочется ещё крепче и наглее.

Как целует Хулиган... Да какая к чёрту разница, как, если хочется чтобы просто не прекращал?!

От этого наваждения хорошо помогает время, Маринка поняла это, когда он появился сегодня утром. Последний из трёх дней, что они не виделись, она уже даже не вспоминала о нём, если только в связи с Киром и своей виной... Но стоило только схватить его за руку, оттаскивая от подъезда за куст – и она уже ничего не может с собой сделать! Защищаясь, грубит, пытается обидеть и сделать больно... А сама замирает от его жаркой близости и не может отвести взгляда от губ. От ухмылочки этой дебильной и пугающего оскала, когда с трудом сдерживает злость...

Вспомнился ускользающий в водосток золотой браслет. Это нормальный, вообще, человек? Да это псих, он не умеет себя контролировать!

А зацелованные губы всё равно горели слишком сладко.

Взяла себя в руки, доехала до института.

– Ты домой? – дежурно спросила Катька после репы. – На автобусе?

– Конечно. До электрички ещё два часа.

– Слу-у-ушай, у меня тут интрижка одна назрела... – Катька заговорщически понизила голос. – Хочу Реброву подсидеть.

Маринка заинтересованно подняла бровь. Реброва – это та овца с пятого курса, с которой Кир уже полтора месяца, как танцует «Последнее танго»

– Мне девчонки сказали, что в Воске сейчас какие-то пертурбации происходят, и есть возможность под шумок пролезть в стриптиз. Всего три места. Одно из них Ребровой, но пока она не вернулась – её реально можно подвинуть. Ты как, не хочешь ей понты пообломать?

– Да я-то, может, и хочу, но это стриптиз, Кать. Ты реально готова раздеваться перед всякими отморозками?

– Ну почему отморозками? «Воск», между прочим, элитный клуб. Там такие цены, что простые смертные туда не ходят. Тем более в випку. Девчонки рассказывали, что там все самые крутые яйца города отвисают. Чаевые за хрен собачий раскидывают, просто как фантики.

– Что-то я сомневаюсь в этом, Кать.

– А я нет! Но, собственно, не хочешь рискнуть – не надо, а я уже решила. Через час прослушивание. Сходишь со мной, а то как-то ссыкотно, если честно, одной. Ну пожалуйста! Мы потом как раз на электричку нормально успеем.

Клуб находился в самом сердце города, на улице, ведущей к Центральной набережной. С виду – ничего особенного, просто историческое здание, с торца которого располагалась довольно строгая и лаконичная вывеска «Воск» Ни слова о том, что это ночной клуб и стриптиз, или о том, что в дневное время там можно отлично пообедать и даже провести деловые переговоры. Но Катька мечтла работать в нём.

– Кать, это же ночная работа, а до дома почти час ехать. Как мать на это смотрит?

– А мать только за! – тараторила Катька. – Ты же её знаешь, ей всегда мало. Говорит, я за десять лет на твои балетки-пуанты целое состояние угробила, давай, отрабатыйвай. А домой на такси ездить, что тут такого? Так все девочки делают! Прикинь, как будет классно, если меня возьмут? Там, говорят, за одну ночь можно до десятки косых поднять, если приват закажут. А ещё консумация!

Сам клуб находился в подвале, но этот подвал был шикарнее всего, что только можно себе представить! Атмосфера его сразу же обволакивала, лишала ощущения времени и, приглушая все сомнения, пробуждала страсти.

– Круто, да? – шептала восторженная Катька, спускаясь по ступенькам. – Капец, я сдохну, но буду здесь работать!

Внизу они слегка заблудились в разветвлении коридоров, но наконец, вышли в какой-то зал. Там были люди – одни стояли шеренгой, по стойке смирно, другие напротив них, но в стороне. Прямо перед шеренгой восседал на диванчике мужик: весь в чёрном, сам чернявый, ноги на столике – и увлечённо чистил ножичком под ногтями. И напряжённая гробовая тишина.

– Извините, а куда можно на счёт прослушивания?