Ночью они о чём-то сдавленно спорили, Маринка слышала невнятные обрывки их взаимного раздражения через стену. Ближе к утру поднялась какая-то возня и хождение в коридоре.

Утром папа ничего ей не сказал, но смотрел так пронзительно, что хотелось сдохнуть от разъедающего чувства вины. Оксана сидела в Тёмушкиной комнате и даже не вышла к завтраку. И Маринка решилась. А может, и сломалась: улучив момент, когда папа вышел на балкон курить, залезла в нычку в его шифоньере и, забрав оттуда почти все деньги, потихоньку сбежала.

... Это было страшно, но не больно. Под наркозом она словно летела по бесконечной извилистой трубе вытяжки и слышала, как врачи буднично обсуждают чей-то корявый почерк.

Потом её пошлёпали по щекам, пробуждая, и пересадили в кресло каталку.

Потом она где-то лежала, и кто-то сказал: «Положите ей грелку» И почти сразу на живот опустилось что-то ледяное. Марина, попыталась отпихнуть – это ведь вовсе не грелка! – но ей сказали: «Не трогай, так надо!» и она послушно присмирела.

Скоро комната перестала качаться, из общего гомона стали различаться целые слова и даже разговоры, и Маринка, наконец, поняла, что лежит в палате, а вокруг беззаботно балаболят женщины.

Тут же остро резануло мыслью: «Всё...» и по щекам хлынули безмолвные слёзы. Маринка сжалась, свернувшись на боку калачиком и пытаясь их сдержать, но они всё текли, и текли...

Когда Маринка отказалась ехать в его машине, Данилу вдруг кольнуло. Причём, не раздражением или ревностью, а какой-то смутной тревогой. Смотрел на то, как Кирей уговаривает её, и даже адская усталость бессонной ночи отступила вдруг. Так демонстративно по отношению к нему в присутствии Кирилла Маринка себя ещё никогда не вела.

– Даныч, ну мы, короче на электричке, – заглянул в салон Кирей.

– Случилось чё?

– Да ну её, – раздражённо отмахнулся братан и побежал догонять.

Но как бы не возвращались мысли снова и снова к Маринке, а дома, едва добравшись до дивана, Данила тут же вырубился. Ночью опять предстояло таксовать, надо было хоть немного оклематься. Но поздним вечером того же дня к нему завалился вдруг Кирей. Поддатый.

– Братан, а давай с тобой в клубешник какой-нить маханём? Так всё осточертело, настроение в жопе вообще...

– Так что всё-таки случилось-то?

– Да... – дёрнул Кирей щекой, – ничего особенного. Как обычно всё. Собирайся, давай. Только чё-нить поцивильнее надень, и кроссовки не проканают. Крутое местечко покажу.

Крутым местечком оказался «Воск», и это явно был не уровень «Удачи». Всё, начиная от музыки и заканчивая контингентом, отличалось от неё, как Данилин жигуль от наглухо тонированной новенькой бэхи Рамзы, стоящей у входа.

Не хило отвалили уже только за вход. Потом Данила охренел, глянув на цены в баре. Склонился к Кирею:

– Ты бы лучше это баблишко на гостиничный люкс придержал.

– Не напоминай, – зло отмахнулся тот. – Наоборот, хочется напиться и забыться. Глянь, какие девочки вокруг.

Тёлки здесь тоже были другие. Дорогие и не такие ссыкухи, как в «Удаче», а ближе к тридцатнику. Но, несмотря на это, Кирей сразу влился в их тусовку – и внешностью, и манерами. Он знал, как танцевать под эту музыку и что нашёптывать им на ушко во время медлячка, куда, на грани приличия, класть руку и когда включить заднюю, если дамочка оказалась с гонором.

Но таких было мало. В основном же, ему подмигивали и посылали воздушные поцелуйчики. Одна барышня даже угостила непочатой бутылкой вискаря, которую на подносе со льдом принёс к барной стойке, где они сидели, официант.

– Ты чего морозишься? – разливая бухло по стаканам, пихнул Кирей Данилу в плечо. – Активнее давай, а то так и просидишь до утра.

– Не, не мой уровень, братан. Не по себе как-то. Лошарой себя чувствую.

– Дурень ты, – усмехнулся он и махом уговорил полстакана виски. – Им не шмотки, а хер твой стоячий нужен.

Данила тоже выпил.

– Часто бываешь тут?

– Последний раз почти год назад, ещё до Маринки, а до этого да, частенько. Помнишь, я тебе говорил про тёлок для секса без обязательств? – развёл руками: – Вот они. У них мужья и любовники – старые жирные козлы, которым нужно сосать по первому требованию. А бабы они и есть бабы, они хотят, чтобы их трахали. И чем бодрее и моложе ёбырь, тем интереснее. А шмотки фирменные они тебе и сами купят, если понравишься. Так что расслабься и наслаждайся отдыхом, братан. Давай! – намахнул ещё вискаря и, хлопнув Данилу по плечу, пошёл на танцпол.