Яромир еще раз слабо кивнул.

— Помнится, что больно ты с конюшим дружил. Так и у нас такой есть! Под его начало и пойдешь, а я за тобой присмотрю… — Патша встал и свистом подозвал стражу. — Снимите цепи и тащите его к Изве. То-то он рад будет.

Замки оков щелкнули и Яромир рухнул в грязь, оставшуюся после вчерашнего дождя.

Он ещё находился в сознании, когда его под руки волокли по земле. Он слышал, как хриплый старческий голос указал бросить его в угол. Наконец, жесткая, колючая солома неприятно впилась в тело. Только Яромиру было уже всё равно, так как сухая тёплая трава утянула его в глубокий сон.

Проснулся Яромир только к следующему вечеру от шума и криков, доносившихся с улицы.

Кости ломило, руки стянуло судорогой и, через огромную боль, он едва смог распрямить скрюченные пальцы.

— Ну, наконец-то, проснулся. — нетерпеливо протараторил хриплый голос. — Сколько можно спать?!

Старик с облезшими редкими волосами громко поставил перед Яромиром ведро с водой.

— Хотя, чему удивляться? Эвон сколь проболтался… Такое и за двое суток не выспишь! — старик легонько подопнул ведро поближе к Яромиру. — Чистая, не беспокойся… Пей, а то больно жалко на тебя смотреть. Там, в углу, тряпьё всякое валяется. Найди себе чего-нибудь. И так срама хватает, ещё и твоим любоваться не хватало…

Яромиру стоило больших усилий сесть.

Большой шатёр, пропахший дубленой кожей и навозом, оказался завален конской сбруей и освещался единственным факелом, прикрепленным к балке над верстаком.

Яромир подтянул ведро и посмотрел в воду. Из-под длинной засаленной бороды хорошо проглядывался обтянутый кожей череп и впалые глазницы.

Он вымыл лицо и голову, сделал несколько маленьких глотков воды и едва слышно обратился к старику, разбирающему кожаные ремни:

— Изва?

— О-о! — удивлённо протянул старик. — Знаешь имя дряхлого конюха?

Яромир слабо кивнул:

— Спасибо, Изва…

— Не утруждайся. Ты мне с силами нужон, а то от мешка с трухой толку мало…

— Что там? — Яромир кивнул в сторону выхода из шатра.

— Чет недоброе, как всегда… Мне уже интереса нету. Привыкай, тут ор — привычное дело, а здесь, под навесом, спокойно и никто не трогает. Да и оно мне надо, — под руку Кривже попадаться лишний раз? У него ж ни стыда, ни жалости… Херовы нелюди… Хотя, ты и так уже знаешь, — Изва бросил пытливый взгляд на Яромира. — Чем же ты так умудрился насолить этим мудозвонам?

— Рожей красивее вышел, вот и разобиделись… — сухо ответил Яромир.

— От, брехун, я же всё знаю, — Изва оголил сгнившие зубы в улыбке и махнул на Яромира рукой. — вместо того, чтобы пытаться меня дурить — лучше помоги, а я уж как-нибудь подсоблю тебе. Яромир же тебя кличут?

Яромир утвердительно кивнул.

— Рыжий тут какое-то время отирался. — Изва бросил в Яромира потасканное платье. — Вот он и растрепал всё. Говорил, что ты из порядочных, богатырь… Не то, что эти — сплошь жульё, ворюги да убивцы. Кстати, чего-то рыжего давно уже не видать…

— Ты тоже не знаешь, что с ним сталось?

— Кто бы мне чего рассказывал… — Изва недовольно махнул руками и вернулся к ремням. — Тут как: ежели не местный потерялся, то никто диву не дастся.

— Мне нужно узнать… — загоревшийся надеждой Яромир на четвереньках пополз к выходу, но Изва перегородил ему дорогу.

— Ежели хочешь, чтобы тебя четвертовали, — милости прошу! — Изва подбоченился и нахмурил брови. — Сиди на жопе ровно, копи силы и помогай мне в работе. Всему своё время! Так и быть, попробую разузнать, что с твоим рыжим сталось.

— В ноги кланяюсь, Изва, за доброту твою. — Яромир из оставшихся сил сжал руку старика. — Говори, чего делать?

Старый конюх улыбнулся, помог Яромиру подняться и медленно повёл его к верстаку с сёдлами.

Вот так, за работой, Яромир провёл еще три недели.

Снаряжение сбруи, расчистка копыт, заготовка дров и рытьё нужников — стали его основными занятиями на это время.

Слова Патши о радушном приёме, оказались огромнейшей ложью, но Изва строго наказал терпеть…, и Яромир терпел.

Его унижали, провоцировали, высмеивали, бранили и понужали все, кому не лень.

Это всё только ещё больше злило Яромира, да и сам он понимал, что ему нужно восстановить силы и выждать подходящий момент для побега.

Да, пытки сильно повлияли на Яромира, но не сломили его окончательно. Патша оказался прав — Яромир всем сердцем жаждал мести и, ради её достижения, готов был стерпеть многое…

Про Гришку ничего так и не удалось выяснить.

Гонец как в воду канул, а с Патшой и Кривжей у Извы желание разговаривать напрочь отсутствовало.