Тут Линьков внезапно остановился и крепко зажмурился. Борис этого не заметил и умчался вперед. Линьков поглядел ему вслед и яростно потер лоб рукой.

"Обрадовался, возгордился, распустил павлиний хвост!
– обличал он самого себя.
– Гений-недоучка, грош тебе цена в базарный день. Ну как можно было не понять! Ведь он же все сказал, все, как на тарелочке преподнес! А ты ушами хлопаешь и при этом еще всячески изображаешь из себя Шерлока Холмса и Эйнштейна в одном лице! Спиноза областного масштаба!"

Борис оглянулся на Линькова, махнул ему рукой и скрылся за дверью шелестовского кабинета.

"Иди, иди, обрадуй Шелеста!
– думал Линьков.
– Расскажи ему, откуда шел и куда попал, пожалуйся на хулиганство хронокамеры и на подставки, вырастающие, как грибы. А я тут постою. Я человек простой. Я такую уйму хронофизики за один присест не переварю. Побуду вот с самим собой наедине..."

Но побыть с самим собой наедине Линькову не удалось: из кабинета Шелеста пулей вылетел красный и взъерошенный Эдик Коновалов. Он хмуро буркнул взамен приветствия:

– Видали, ловкач какой!

– Кто?
– не понял Линьков.

– Стружков, кто же еще!
– со злостью ответил Эдик.
– Я, главное, материальчик подобрал такой, будь здоров! Я у вас, имейте в виду, серьезно учился, опыт перенимал...

– У меня?
– переспросил Линьков, холодея.
– Вряд ли... Я вас, в частности, не учил подбирать материал на Стружкова...

– А это я в порядке личной инициативы!
– заявил Эдик.
– Я поглядел вчера, как вы шли со Стружковым по коридору, и враз усек: перемена ситуации!

"Так мне и надо!" - покаянно подумал Линьков и спросил:

– Какая же судьба постигла этот ваш... материальчик?

– А мне даже высказаться не дали!
– возмущенно сообщил Эдик.
– Смеются, главное. Правда, одну промашку я все же допустил. Поторопился малость, признаю! Но так все складывалось, подходяще уж очень, я и сказал...

– Что же вы такое сказали?
– тоскливо спросил Линьков.

– А я так обрисовал ситуацию, что вы Стружкова заподозрили, а он сбежал.

Значит, говорю, признает за собой вину!

"Нечем тебе крыть!
– обличал себя Линьков.
– Эдик ты номер два, вот ты кто в этом деле!"

– ...А они смеются!
– продолжал Эдик.
– Смешно им... Главное, говорят мне:

он во времени переход совершил, он герой! И он тут как тут, появляется...

Ну, я ушел... Они там все галдят, кричат, никакой серьезный разговор вести невозможно... Это что же, Стружков переход-то на самом деле совершил?

– На самом деле - И кстати, я должен...

Но Эдик не отставал. Он спросил, куда именно переходил Стружков, и, узнав, что на три дня назад, разочаровался.

– Всего и делов-то! Тр-руха! А они: герой, герой!

– Он мог погибнуть, даже если бы всего на пять минут передвигался, объяснил Линьков.
– Первые космонавты тоже далеко от Земли не уходили, однако же...

– Космонавты! Это ж совсем другое дело!
– оживился Эдик.
– Они с разрешения правительства летают, официально. А наш герой сам полез, никого не спросил.

Разница!

– Не вижу принципиальной разницы, - нетерпеливо сказал Линьков.
– И мне пора, извините...

– Нет, минуточку!
– взмолился Эдик.
– Я только две мысли выскажу: одну общественную и одну личную. Я вкратце!

– Ну, высказывайте вкратце!
– Линьков тихонько вздохнул.

– Первая мысль такая: запретить это нужно! Или хотя бы строго засекретить!
– торжественно заявил Эдик.
– А то, знаете, что получится, если каждый-вся кий?..

– Что же именно получится, по-вашему?

– Труха!
– уверенно сказал Эдик.
– Ну, сплошная труха! Полезет в будущее какой-нибудь тип. Мало ли чего он там увидит, вернется, пойдет языком трепать, его ж не остановишь...

– Вы считаете, что будущее - это государственная тайна?
– осведомился Линьков.

– А как же!
– убежденно сказал Эдик.
– Вне всяких сомнений.

– К этому вопросу мы вернемся позднее, - слегка поежившись, проговорил Линьков.
– Давайте второй вопрос, я тороплюсь.

– Для решения второго вопроса, - сказал Эдик, - вам бы полезно было ознакомиться с материальчиком...