— И тебе добрый день, — прошептала, разглядывая ее из — под бровей.

— Удивительно, что ты все же решилась на гарем, как Древние боги и просили, неужели часть души, твой Симран, больше не так важен? А казалось, что такая любовь на тысячи перерождений.

Симран… слышала о нем. Тот, с кем осталась экс — Азриэлла.

— Тебя так интересуют подробности моей личной жизни? Собираешь пособие? — не удержалась от подколки.

Она, конечно, спрашивать может, вот только я не знаю ответов. Я и та Азриэлла — совершенно разные люди. Тут еще и факт выплывает, что ей тоже было предложено гарем, но она отказалась. Видите ли, любимый уже был. А я козел отпущения, получается?

— Наоборот, даю совет, лично ты никогда не вызывала в моей душе протеста. Если собираешь против меня силы, не забудь о нашем Варсаре. Он единственный десятки столетий никогда не предавал тебя.

Все затихло так же быстро, как и началось. Голос Морнэмиры отдалился, и она сама исчезла.

Тиски, удерживающие в этой темноте, ослабли. Я сосредоточилась, пытаясь проснуться, стряхивая с черную пелену, как больших тарантулов.

Может через минуту, или спустя час, время тянулось как — то очень непонятно, но я смогла наконец — то подступиться к границе сна, выталкивая себя наружу. В ту же секунду открыла глаза, лежа на чем — то мягком, ощущая себя до невозможности диковинно.

В глаза сразу ударил свет, я обнаружила над собой потолок с узорчатой лепниной. У дальней стены мой взор выхватил туалетный столик, и я поняла, что нахожусь в своей комнате во дворце.

— Азри! — в нескольких сантиметрах над собой я обнаружила лицо Калебирса, укрытое едва проклюнувшейся щетиной.

Опустив взгляд немного ниже, заметила свою ладонь, увитую руками Резара, что мило дремал, положив голову на мой живот. Под прикрытыми ресницами военачальника ясно проглядывались темные круги.

Повернув голову в противоположную сторону, заметила еще одно тело, прижимающееся ко мне — Саадар. Он уж выглядел совершенно убитым, такое чувство, что и схуднул немного, хотя по щетине Калеба понятно, что в отключке я была не больше суток.

Дверь в комнату приоткрылась, внутрь проскользнули Лаосар с Лютимаром, о чем — то переговариваясь. Но остановив взгляды на мне, в секунду затихли на полуслове.

— Очнулась! — Лаос тут же оказался рядом, а вот Лютик стушевался где — то у входа. Если честно, я все еще испытывала смешанные чувства по поводу него. Нам нужно поговорить и все прояснить.

— Азриэлла! — вдруг проснулся Резар, сразу обнаружив, что мои глаза открыты.

Уже через секунду я была прижата к большому телу военачальника, закрывающему меня от всех остальных мужчин. Казалось, еще немного и он зарычит, а потом утащит меня в берлогу, где будет кормить мясом убитых животных, зажаренных на вертеле.

— Сколько я была без сознания? Что вообще случилось?

— Ты пролежала так почти сутки. Чуть не упала с лестницы, но Ферадей как — то успел поймать. Он один говорил, что бояться не стоит, и ты скоро очнешься, но не объяснил, почему так решил.

— Кстати, где он?

— Последний раз видел его в библиотеке, — вмешался в разговор Лютимар, не поднимая глаз.

— Мне бы хотелось поговорить с Лютимаром наедине, — все — таки решилась поставить все точки над «і».

Все вышли, а я стала терзать оставшегося мужчину тяжелым взглядом.

— Жду объяснений, — проговорила строго и ждала откровенностей, хотя и понимала, что ситуация не особо к ним располагает.

— Понимаешь… — он запнулся, смотря на ковер, — ситуация сложилась такая… Ферадей пообещал, что перенесет тебя к нам, если кто — то из нас согласится на условие.

Так, все понемногу начинает проясняться. Что — то такое я себе и представляла.

— И он выполнил обещание, — Лютик сжал руку в кулаки, — ты с нами.

— Нет, это не он выполнил обещание, а я сама нашла путь к вам! — потихоньку острая обида начала прорывать плотину, — вам нужно было всего лишь подождать, но ты сделал такую глупость!

— Я не раздумывал о том, что это повлияет на всех, предполагал, что речь будет идти о дочке твоей от меня. Которой быть не может и никогда не будет.

— Почему ты так решил?

— Я бесплоден, Азриэлла. Меня этот факт почти никогда не беспокоил, сейчас в Эрнеле мало у кого есть дети, но я должен быть честным с тобой. Хотя бы сейчас, когда это нужнее всего, чтобы ты не думала обо мне плохо.

Вот тут — то все пазлы в голове сложились. Он хотел меня вернуть и дотронулся до того шара понимая, что ничем не рискует. Что у него никогда не родится ребенок.

— Я поэтому особо и не проявляю инициативы. Да и понимаю, что взяла ты меня к себе только потому, что я сам попросил, сам второй раз пришел на твой отбор.