Беркли вновь посмотрела на Грея. Он полностью сосредоточился на управлении лошадьми. Они ехали сейчас по тропинке, которую по какому-то недоразумению называли дорогой. Стояла безлунная ночь, и их продвижение замедлилось.

— Вы не взяли фонарь, — заметила Беркли.

— Не стоит привлекать к себе внимание.

— Но вы ведь не боитесь «гусей».

— Их не боится только глупец. Надеюсь, вы не считаете меня дураком.

— Но вы не выказали страха, столкнувшись с ними в порту.

Грей чуть заметно улыбнулся — Беркли явно преувеличивала его могущество.

— Это оттого, что вы прикрывали мои тылы.

— Я серьезно!

— Я тоже. Видя, как вы швыряете в них рыбой, я чувствовал себя в полной безопасности.

Беркли вздохнула, вспомнив о ноже, который Грей в тот день достал из сапога.

— Вы взяли с собой нож?

— Да, я никогда не расстаюсь с ним. — Грей бросил взгляд на Беркли, но видел сейчас только ее глаза, блестевшие в свете звезд. — Надеюсь, это успокаивает вас?

Она кивнула, и ее щека скользнула по плечу Грея. Прикосновение напомнило ей о том, как близко они сидят. Она отодвинулась.

— Сидите там, где сидели, — сказал Грей. Решив, что он замерз, Беркли сняла с себя два одеяла, бросила ему на колени и начала разглаживать их ладонями на его жестких бедрах. Дрожь, внезапно пробежавшая по телу Грея, подтвердила ее подозрения о том, что ему холодно. Она прильнула к нему, делясь своим теплом.

— Может, перестанете ерзать? — внезапно охрипшим голосом спросил Грей.

Беркли застыла, изогнувшись всем телом; положив одну руку ему на колено, а другой ухватив его за плечо и прижимаясь к нему грудью.

— Я так долго не выдержу, — прошептала она. «Какая трогательная забота», — подумал Грей. Он отпустил вожжи, лошади остановились.»

— Что вы себе позволяете? — негромко осведомился Грей.

— Я думала, вы замерзли.

— Разве я говорил, что мне холодно?

— Нет, — чуть слышно ответила Беркли. Грей молчал, и это было невыносимо. Напряжение, пронизывавшее его от головы до пят, передалось и ей. Внезапно ей почудилось, что его скованность объясняется не только раздражением. Не доверяя своим ощущениям, Беркли скользнула взглядом по потемневшему лицу Грея.

— Кажется, в этих ваших способностях есть кое-что. Беркли едва разбирала его слова. Ее щеку согревало дыхание Грея. Он наклонил голову, и ей стоило лишь чуть-чуть податься к нему, чтобы их губы соприкоснулись. Время остановилось. Внезапно оно вновь двинулось вперед, и предыдущая секунда сменилась другой, наполненной столь же томительным ожиданием. Потом и она кончилась. Беркли нерешительно отодвинулась от Грея.

Он мягко взял ее за руки и усадил на скамью. Сняв ладони с его плеча и бедра, Беркли положила их себе на колени. Грей подоткнул одеяла вокруг нее и себя и опять взялся за вожжи.

— Мы почти приехали.

Беркли кивнула, но на сей раз ее щека не коснулась плеча Грея.

С вершины Пойнт открывался вид на скалы, отвесно спускавшиеся к бухте. В это время суток здесь царили запустение и тишина, лишь время от времени нарушаемая лаем морского льва.

Беркли сообразила, что Грей выполнил разом оба ее желания. Сейчас они находились у океана на холме. Над их головами раскинулся звездный шатер. Под ногами расстилался ковер волн неумолчного прибоя.

— Спасибо вам, — сказала Беркли.

Грей кивнул. Брезентовый верх экипажа отчасти защищал их от морского бриза, но он подумал, что Беркли вряд ли чувствует себя вполне уютно. Обняв ее за плечи, Грей откинулся на подушку спинки. Еще долго они сидели так, почти соприкасаясь головами, глядя в небо и прислушиваясь к шуму набегающих волн.

— Вам одиноко, Беркли?

То, что он обратился к ней по имени, поразило ее почти так же сильно, как и сам вопрос. Грей застал ее врасплох, и она ответила откровенно:

— Да, немного.

— Но с вами постоянно миссис Ирвин.

— Миссис Ирвин занята своими модными журналами, а портнихи не выпускают из зубов булавки. Они как-то умудряются говорить друг с другом, но я их не понимаю.

Беркли почувствовала, как грудь Грея колыхнулась от добродушного смешка.

— А Сэм? — спросил он.

— Сэм постоянно торчит в моих комнатах и всегда готов подхватить беседу. Стыдно признаться, но за прошедший месяц он узнал о покроях бархатных платьев больше, чем я за всю свою жизнь. Сэм пытался научить меня, но, боюсь, я не проявила достаточного интереса.