– И его поместили под защиту Надзирателя, чтобы… Что? – спросил Алекс, словно я рассказывал заученный урок.

– Разумеется, чтобы защитить. Они практически уверены, что смерти не случайны, – послушно ответил я.

– И только заместитель директора, человек, утверждает обратное, – закончил мою мысль Алекс.

– Как вы думаете: это похоже на мотив?

– Истребить всех вервольфов, чтобы стать главой корпорации? – скептически произнёс Алекс.

– Двести миллиардов прибыли в год, – напомнил я. За такой куш…

– Любой может начать рискованную игру, – закончил Алекс, и мы рассмеялись.

Приятно сознавать, что у нас с шефом много общего.

– Но кроме шуток, – продолжил я. – Его можно понять. Получил блестящее образование – это заметно по манере говорить, пользоваться столовыми приборами, по костюму, наконец… Работает, как вол. В его руках наверняка сосредоточены все нити, благодаря которым "Семаргл" остаётся лидером рынка. Но стать главным, получить статус вожака, он не может. И вынужден мириться с двоюродным братцем, недорослем и лентяем, который с трудом контролирует свою вторую сущность.

– Твои аргументы ясны – кивнул Алекс. – Но Семаргл – компания очень крупная. Слишком много вервольфов встанет на пути у одного человека. Ты вот вспомнил о статусе… Любой вервольф, даже последний водитель экскаватора, будет в иерархии стаи выше, чем человек. Гена держится на своей должности лишь благодаря тому, что папа – вожак. Как только его не станет…

– Заместителя скинут на самое дно, – кивнул я. – Ему в любом случае не стать вожаком. Ясно-понятно… Ладно, это была всего лишь версия.

– Я бы сказал, отличная версия.

– Да. Жалко, что не состоятельная.

– Ещё мне кажется подозрительной история со сторожем, – вспомнил я. – Какая такая секта? Почему в ней состоит вервольф? И как руководство вообще это позволило? Водитель члена совета директоров – это ведь тоже не мелкая сошка, верно? В людском мире, чтобы попасть на такую должность, нужно иметь отличную протекцию или очень много везения.

– Водитель, скорее всего, его родственник, – пожал плечами шеф. – В стае дела решают не так, как в бизнесе. В заслуги ставят не личные качества, а приближенность к особе, облечённой властью. И за это же многое прощают.

– Удивительно, как они при таких законах добились лидерского положения на рынке?

– А кто сказал, что родственники сплошь должны быть неучами и бездельниками? Скорее всего, их с детства готовят к занимаемым должностям. Образование, психологическая подготовка – в стае хищников дисциплина почище, чем в армии… О! Смотри – ларёк, – я немного опешил от такой резкой перемены темы.

– Ну и что?

– Как что? Это же ларёк с шаурмой. Запах чувствуешь?

– И зачем он нам?

Запах я чувствовал. И скажу, как на духу: определить, что за мясо там жарится – не мог.

– А ты что, уже не голодный? Святым духом напитался? Или… – Алекс нехорошо усмехнулся. – Подкормился от оборотней?

Под ложечкой засосало. Питаться от людей, используя их как живые батарейки, мне претило. Лучше я буду горстями жрать витамины и килограммами мясо, чем… так.

В то же время я вспомнил проводника в поезде. И то, как мне было хорошо, когда он поделился частью накопленной силы.

– Для стригоя человеческая аура – как пончик с сахарной пудрой для толстяка, – сказал Алекс. – Состава преступления в этом нет.

– Только очень стыдно. Сперва получаешь удовольствие, а потом – сам себе противен.

– Суть ты ухватил верно, – осклабился шеф. – Ну так что, по шаурме?

– Ну, если вы не боитесь за свою печень, то я – тем более.

– Моя печень, мон шер ами, выносила и менее деликатные вещи, чем шаурма. Видел бы ты, чем мы питались в войну…

– Вторую мировую?

Алекс посмотрел с предубеждением – как всегда, когда я сморожу какую-нибудь глупость.

– Нет блин, с Наполеоном.

Я попытался припомнить, когда была война с французами – и не смог.

Русская шаурма не имела ничего общего с восточным кебабом. Во-первых, арабы не используют майонез… Картофель фри в Сирии мне тоже не попадался. Но в целом, в целом, было совсем не плохо. Сытно, горячо – словом, нормально.

Есть на ходу ни я, ни Алекс не любили, поэтому, взяв завёрнутое в лаваш мясо и по банке пива, мы уселись на лавочку. И стали смотреть на народ.

Алекс изучал праздношатающуюся публику с большим интересом. Симпатичных барышень он, как всегда, провожал взглядом, по мужчинам скользил мельком, не задерживаясь.