Но ему-то увидеть её хотелось просто невыносимо. И как он ни пытался перебороть это желание, оно только крепло, пока не превратилось в навязчивую идею.

Третью пару Шаламов отсидел как на иголках, беспрестанно поглядывая на часы, с четвёртой — вообще сбежал.

Сначала долго выписывал круги возле «Касабланки», никак не решаясь войти. А потом оказалось, что вообще приехал зря. Хотя как сказать — Эмилию он не увидел, но выяснил, что сегодня не её смена, а вот завтра — её. С двух до полуночи. Но может задержаться и до часу, и до двух, если какой-нибудь важный гость засидится.

Выложила всё это ему пергидрольная официантка, на бейджике которой значилось: «Алёна». Она вышла покурить на улицу, где он её и поймал. Хорошо, что додумался не соваться через главный вход, а объехать здание с тылу. Задняя дверь выходила во двор, совершенно обычный, с ракушками, скамейками, качелями, тополями. Вот, например, здесь, между двумя гаражами он сможет потом притулить мотоцикл, а здесь, на лавочке — затаиться сам. Посмотрит на неё издали и уедет. И ничего больше.

Шаламов повернулся к девушке, которая таращилась на него прямо-таки с кричащим любопытством и, вне всякого сомнения, догадалась, кто он такой. На пятничном ужине эта Алёна ему не встречалась, но он и не особо-то осматривался по сторонам. Мог запросто не заметить. А если её и не было, тот блондинистый официант наверняка растрепал всем обо всём.

— Слушай, Алёна. Давай договоримся так: ты меня здесь не видела, и мы ни о чём не разговаривали, хорошо?

— В смысле, не передавать Эмилии, что вы приходили?

— Ни ей, никому. Я сюда не приходил. Договорились? — он сунул ей деньги для верности.

— Как скажете. Не приходили — так не приходили, — кивнула Алёна, пряча купюру в карман фартука. — А вы ничего такой, — улыбнулась она кокетливо.

Он в ответ лишь сухо кивнул — то ли поблагодарил за комплимент, то ли подтвердил, да, мол, в курсе, то ли просто попрощался, потому что сразу же развернулся и направился к мотоциклу, оставленному неподалёку.

— Кстати, — крикнула она ему в спину, — тот ваш ужин Петрушка… ну, то есть Харлов, управляющий наш, на неё повесил. А там счёт вышел как её зарплата за полгода.

— Что? — Шаламов не сразу понял, о чём она говорит. Какой счёт? Какие зарплаты?

— На Эм, говорю, долг за ужин повесили.

— Почему? — оторопел Шаламов.

— Ну вроде из-за того, что она вас плохо обслуживала и вы остались недовольны. Харлов как бы не стал брать с вас деньги, сказал, что ужин за счёт заведения. А на самом деле велел ей покрывать всё из своего кармана. Харлов теперь с неё вообще не слезет, пока она с ним не расплатится. Так-то.

— А какая там сумма была? — ошарашенно спросил Шаламов.

— Да я без понятия, но если хотите спрошу у Макса. Он тоже вас обслуживал.

— Спроси. Только…

— Знаю-знаю, не говорить ему, что это вы интересуетесь. Подождите здесь.

Девушка закинула в рот мятную подушечку и скрылась за массивной металлической дверью. Он прождал минут десять и уже думал уходить, когда наконец вернулась Алёна.

— Тысяча триста сорок долларов.

Вероника обычно приезжала с работы часам к шести, но сегодня не пришла ни в семь, ни в восемь, ни в девять. Шаламов понимал, что, по идее, надо бы заволноваться — вдруг что стряслось, ДТП там, или ещё какая напасть. Вроде как звонить куда-то надо, искать, но… не мог ничего с собой поделать. Вместо тревоги в душе откуда-то взялась малодушная надежда, что вдруг она просто от него ушла? Обиделась и ушла.

Но даже и не поэтому он не переживал, а просто потому что все его мысли занимал завтрашний день. Завтра он увидит Эм. Пусть как вор, поглядит на неё издали и в потёмках, ну и что. От одного предвкушения сердце заходилось.

И ещё что-то надо с её долгом делать. Как-то вернуть его. Управляющий — скотина, конечно. Но самая сволочь — это Гайдамак. Сомнений нет — его рук дело. Мало ему было унижать её за ужином, решил ещё и так ударить. Такой мелочности Шаламов от него даже не ожидал.

Лишь около полуночи и скорее ради приличия Шаламов позвонил Веронике. Никто не ответил. Ужасно не хотелось звонить её отцу — век бы его не слышать, но больше-то некому.

Гайдамаковское «алло» прозвучало как выстрел: резко, громогласно, угрожающе.

— А Ника у вас? — спросил Шаламов, минуя все прелюдия.

На том конце провода повисла тяжёлая пауза. Потом Гайдамак всё же снизошёл до ответа:

— Чего хотел?

— Узнать, всё ли с ней в порядке, — честно ответил Шаламов.

— И дальше что?

Да и так понятно, что Ника в безопасности, иначе Гайдамак на уши всех бы уже поставил. Скорее всего, она как раз сейчас с отцом, опять тортик какой-нибудь ест, ну а Шаламова решили помучить в неизвестности.

— Ничего, — психанул вдруг Шаламов и бросил трубку.