Над головой мага зажёгся «плазменный» шарик.

Ну! Давай! Швырни его, сука, в меня!..

Хрена лысого. Маг оказался умнее. Файербол он швырнул не в меня, а в сено у меня за спиной.

Позади полыхнуло пламя. Пятую точку обдало огненным жаром.

Всё! Чтобы не сгореть и не задохнуться, надо атаковать самому.

Качнувшись налево, затем направо, я прокрутил восьмёрку и, поднырнув под выпад копейщика, рванул вдоль стены. Хитрый манёвр не помог, мне едва удалось отмахнуться клинком от несущегося в ногу копья, противник отступил на пару шагов и вновь преградил мне путь. Второй копьеносец отпрыгнул вправо, прикрывая напарника. Мечник, боясь огня, соскочил с сеновала и занял позицию за копейщиками.

Миг, и они разом шагнули вперёд, чтобы оттеснить меня к разгорающемуся за спиной пламени.

Отступить я не мог, поэтому снова бросился на прорыв. Почти без всякой надежды.

Первого копейщика получилось достать в стремительном выпаде, скользнув вдоль древка и рубанув наотмашь по чужому плечу. А вот уклониться от удара второго противника я уже не успевал. Копьё летело мне в грудь, и максимум, что я мог сделать — это рухнуть наземь возле стены и попытаться не потерять меч.

Рухнуть мне всё-таки удалось. Но, что удивительно, следом за мной рухнул и копьеносец. Из его спины торчала стрела. А после упал и мечник. Тоже со стрелой, только в горле.

Коротко проорал, но сразу же захлебнулся в собственном крике вражеский маг.

— Уходим! Быстрее! — донёсся до меня голос Тура.

Вскочив на ноги, я подхватил валяющийся на полу арбалет, сорвал с жерди зацепившийся за неё рюкзак и рванулся к выходу. Магический светильник погас, помещение озаряли сполохи бушующего за спиной пламени. Убитый охотником маг лежал на полу с располосованным горлом. В раскрытом дверном проёме мелькнула фигура с луком.

— Быстрее! А то сгорим!

Напарник был прав. Огонь позади добрался до основной части сена, и оно вспыхнуло, словно порох.

Когда мы с охотником вылетели наружу, внутри уже всё полыхало.

— Туда! — махнул Тур мечом, указывая на темнеющий за палисадом частокол брёвен.

Впереди что-то громыхнуло. В окружающем деревню заборе раскрылась невидимая раньше «калитка». На её фоне снова мелькнул силуэт с луком. Кто это, я не думал, а просто бросился вслед за напарником, стремясь оказаться как можно дальше от пылающего амбара.

Чтобы добежать до «калитки» (рваной, пробитой неведомо чем дыры шириной не более метра), хватило десятка секунд.

— А теперь ходу! — скомандовал Тур, когда мы по очереди протиснулись на ту сторону.

Метрах в четырёхстах за деревней виднелся лес. Туда мы и понеслись, вслед за бегущим впереди лучником.

По лесу бежали долго, пока не стало светать.

Когда возглавляющий нашу троицу лучник остановился, а Тур крикнул: «Привал!», я тяжело выдохнул, скинул с плеча рюкзак, плюхнулся на траву и, сняв сапоги, принялся перематывать сбившиеся портянки...

— Под землю надо успеть до рассвета, иначе догонят, — проговорил лучник.

Я удивлённо замер. Голос был явно женским.

Тур, глядя на мою вытянувшуюся физиономию, лишь усмехнулся:

— Знакомься, Дим. Это Лика. Драконье урочище она знает лучше кого бы то ни было...

— Ну? И как вы это всё объясните, сиятельная?

От взгляда верховного Астия невольно поёжилась. Ей было не впервой получать выволочку от фактического главы Конклава (формальный — император Ашкар — в таких заседаниях не участвовал), но раньше это, как правило, только выволочкой и заканчивалось, без всяких последствий.

Сегодня, увы, высокородная чувствовала, что обычными порицаниями она уже не отделается.

Меньше недели назад, после того как маги доложили хозяину дворца о поисках осквернителя невесты Ашкарти, тот, не сказав ни слова, просто взял и разорвал на части леди Шайону, одну из трёх членов Конклава, назначенных ответственными за розыск. Он мог сделать это с любым из троих, однако мессиру Менонию и магистру Нарию повезло — они стояли чуть дальше от императора, чем несчастная высшая.

Брызги крови и ошмётки плоти попали не только на платье Астии, но и на лицо, руки, причёску... От того, чтобы не закричать, высокородную спас сковавший её первобытный ужас. Она не могла ни пошевелиться, ни даже просто моргнуть. Конечно, сиятельная видывала и не такое, но примерить это к себе... к таким же, как она, магам... верховным и высшим, фактически неприкасаемым... Нет, это выглядело просто немыслимым...

В себя она пришла, только когда император ушёл. И даже смогла пошутить: «Не эстетично, зато не мучилась». Сегодня эту же шутку могли отнести уже насчёт самой Астии...